Долгое путешествие на Юг.
Шрифт:
Глава 1 Возвращаясь к Итогам
Буквально свалившиеся на голову компании Сидора тысячи лошадей, как своих, так и курсантов, и то, что произошло потом, совершенно по иному расставили все прежние, казалось бы незыблемые и давно устоявшиеся акценты. Было полное впечатление что в Корнеевской учебке незнамо откуда появился вдруг самый настоящий гадюшник.
Первое же, что стало известно сразу же всем по возвращению в город — выделять деньги на прокорм такой прорвы лошадей, оказавшейся
Соответственно отпало и первоначальное требование городских властей о выделении курсантской школе из пригнанных лошадей некоего их числа для обучения, что городские власти и поспешили закрепить поспешно изданным указом от отказе в претензиях к компании Сидора. Сидору даже не пришлось ругаться с ними, настаивая на отказе от подобных необоснованных претензий. Лошадей в городе вдруг стало очень много и фактически никто не знал что с ними делать.
Голодная зима, грозящая массовым падежом с таким трудом и кровью добытого табуна, надвигалась на всех неумолимо. Поэтому городские власти предпочли лишний раз не рисковать и не вешать себе на шею каких-либо обязательств. Тем более что ранее с таким количеством лошадей никто в городе вообще никогда дела не имел.
Видя такое дело, цены на овёс и кормовое зерно резко скакнули вверх. На них даже не сказалась блокада, установленная амазонками на реке. Овса в городе и раньше было мало, и теперь он стал ещё более дорог. Сена тоже не было. По крайней мере столько, сколько сейчас было надо.
Потому, наверное и все разговоры у всех в городе, крутились вокруг одного и того же, вокруг кормов. И когда Сидор после болезни первый раз появился у Корнея в учебке, первое же с чем он там столкнулся, были разговоры опять же о кормах.
— Хоть продавай! — в сердцах рявкнул Корней, бросая на свой письменный стол в кабинете присланный поставщиком счёт с новыми расценками. — Хоть весь табун продавай. Всё одно через пару месяцев кормить будет нечем. Если только не продать половину табуна, а на вырученные деньги не накормить оставшихся. Только вот продашь задёшево, а купишь задорого. В городе цена лошади упала с пятидесяти золотых за голову до десятки. Где такое видано!
День и ночь курсантики косят траву, но накосить сена на всю зиму, на такое количество лошадей просто немыслимо! Раньше надо было схватываться.
Ты-то чего молчишь! — накинулся он на молча сидящего рядом Сидора. — Придумай что-нибудь! Ты же у нас самый умный! И это всё твоя затея.
— Моя? — демонстративно удивлённо задрал правую бровь Сидор.
Ну раз моя, — усмехнулся он. — То объясни мне, глупому. Почему, заранее закупив сена и зерна уже не на пять-шесть, а на восемь тысяч лошадей, у нас опять не хватает кормов? Отдали семьсот пленных в счёт пастухов для них, договорились о выпасе на клановых лугах. Это ещё нам встало в двести пленных. То есть в сумме потеряли уже около трёх с лих…ем миллионов. А у нас опять не хватает ни лугов для выпаса, ни пастухов, ни кормов?
Что у тебя здесь вообще происходит, Корнеюшка? — слегка прищурив глаза, Сидор внимательно смотрел на реакцию сердито бухтящего что-то своё Корнея.
— Что-что, — недовольно проворчал тот. — А то и происходит, что мы заготовили сена и зерна на пять, шесть тысяч лошадей, а нам надо прокормить двенадцать, — неожиданно возмущённо вскинулся тот. — Ведь не бросим же мы голодными лошади курсантов? Они же тогда падут от безкормицы!
— А почему нет?
Чуть склонившись над заваленным разными бумагами столом вперёд к нему, Сидор тихим, злым шёпотом поинтересовался.
Мы тебе тут что, мать Тереза? Может мы обещались кормить всех подряд? У нас здесь что, общественная столовая для лошадей? Или богадельня?
Это вообще не наша проблема, чем будут курсанты кормить своих лошадей. Я вообще не понимаю что у тебя здесь происходит. Почему ты кормишь за наш счёт чужих лошадей?
Сколько это безобразие будет продолжаться? Почему я должен бросать свою больничную койку, ругаться с докторами-ящерами и тащиться больным сюда, в твой гадюшник и наводить здесь порядок?
Они достались им по разделу добычи из числа трофеев. Так что содержание их полностью должно идти за их собственный счёт.
— Школа обязалась содержать курсанта, — резко вспыхнул Корней. — И мы…
— Мы не обязаны кормить чужой табун, — жёстким, холодным тоном, отрезал Сидор.
Худое, осунувшееся после болезни его лицо в этот момент напоминало больше посмертную восковую маску, чем лицо живого человека. Лишь пылающие злостью глаза выдавали что это живой человек, настолько оно было безстрастное и неподвижное.
Надо прекращать практику когда на нас смотрят как на дойную корову. Эти тысячи курсантских лошадей вытоптали все наши луга. Выбили траву до чёрной земли. Восстанавливать луга будет стоить денег. Больших денег и больших затрат.
И кто за это будет платить? — холодно посмотрел он на возмущённо пыхтящего Корнея. — Твои курсанты?
Из каких средств, скажи пожалуйста.
— Нехорошо это как-то, — сразу поникнув, тихо заметил Корней. — Как-то не по-людски. Да и лошадей жалко.
— Жалко? — злым, тихим голосом, медленно проговорил Сидор. — А вот им нас не жалко. И в их поступках чётко прослеживается желание повесить нам на шею ответственность за своё личное имущество. За лошадей, я имею ввиду, — тихо и зло добавил он. — Иль я не прав?
— Что ты предлагаешь?
— Помочь им определиться, — мрачно оскалился Сидор. — Если не могут прокормить, то пусть продают.
— Многие покинут школу, — тихо проговорил Корней. — Боюсь, что даже все. — Никто не захочет бросить на произвол судьбы с таким трудом доставшееся дорогущее имущество. Поэтому они вынуждены будут уволиться и полностью заняться подготовкой к зиме. В ином случае они потеряют своих лошадей.