Бабье царство.

Раннее утро одного из коротких предзимних дней затянувшейся поздней осени, барон Ивар фон Дюкс, Советник баронессы Изабеллы де Вехтор, медленной, расхябанной походкой никуда совершенно не торопящегося человека, неспешно двигался по узкой, извилистой улочке в южной части города. Он направлялся на встречу с баронессой.

Рядом с ним ловко, чуть косолапой походкой, переваливался с ноги на ногу огромный, медведеобразный ящер — Ли Дуг.

— "Ли

За каким чёртом тот ещё затемно сегодня с утра заявился к нему домой и зачем потащил в гости к Изабелле, барон так до сих пор и не понял. Здоровая хитрая ящерица ловко уходила от ответа. Барон про себя молча выругался.

Ловко прыгая через постоянно встречающиеся по пути большие глубокие лужи, оставшиеся на грязной улочке после недавно прошедшего ливня, барон про себя тихо матерился. Он не понимал зачем этой наглой ящерице, просто так никогда ничего не делающей, понадобилась столь формально официальная встреча с баронессой, да ещё и обязательно в его присутствии. Не понимал и оттого немного нервничал, подозревая что для них с баронессой эта встреча ничем хорошим не кончится.

Широко распахнув входную дверь, Советник, не обращая внимания на смущённо запнувшегося на пороге ящера, уверенной походкой близкого баронессе человека прошёл через тёмные сени и уверенно постучал во внутреннюю межкомнатную дверь.

Не дожидаясь ответа и ни на минуту не задержавшись, слегка наклонив голову, чтоб не стукнуться головой о низкий дверной косяк, как бы невольно кланяясь низкой притолоке, уверенно распахнул дверь.

— Баронесса!

Возмущённый вопль Советника, казалось, слышен был на другом краю города.

— Баронесса, что вы делаете? — его возмущённый вопль, раздавшийся над головой баронессы, был полон искреннего недоумения.

— Что вы там ищете? — повторил он вопрос, подходя поближе и с улыбкой на лице, разглядывая торчащий из-под кровати округлый и изящный зад баронессы, туго обтянутый домашней, мягкой льняной юбкой.

Изабелла, пыхтя и отдуваясь, задом наперёд вылезла из узкого прохода, оставленного между стеной и стоящей в углу кроватью и, отставив в сторону длинную швабру, которой она яростно тыкала куда-то под кровать, возмущённо уставилась на барона.

— Что я тут делаю, я знаю, — раздражённо фыркнула она, отбросив со лба сбившийся локон русых волос.

Выйдя на середину комнаты и уперев левую руку в бёдро, она, подбоченясь, гневно уставилась на барона, раздражённо постукивая зажатой в правой руке шваброй по полу.

— А вот что вы здесь делаете? Как вы сюда вошли, барон, хотела бы я узнать. Да к тому же, без моего разрешения. Кто вас сюда пустил?

— Дверь была открыта, баронесса, — невозмутимо соврал барон. — Мы стучали, стучали. А потом услышали какую-то возню в комнате и решили вас побеспокоить. Так всё же, что вы там делали, баронесса.

— Фокс, зараза, — устало махнула Изабелла рукой, присаживаясь на край кровати из-под которой только что вылезла, — забился в угол и не желает вылезать. Наверное, с полчаса его выковыриваю, а он, как сквозь землю провалился, — устало пожаловалась Изабелла. — Наверное, там какая-то дыра в стене, сколько ни тыкала, а его всё нет.

— Фокс, это вот этот рыжий и наглый лис, что ли? — барон, улыбнувшись, ткнул пальцем куда-то за спину баронессы.

Там, преспокойно развалившись на большой подушке, сидел вальяжный, здоровущий лис с драными, обгрызенными ушами и преспокойно вылизывал свою шёрстку, как будто какой-то огромный рыжий кот на хозяйской кровати. Судя по его довольной физиономии, он уже давно там сидел и с любопытством наблюдал за домашними развлечениями хозяйки.

— Ага! — Воплю, раздавшемуся в этот момент в землянке, наверняка могли бы позавидовать боевые слоны Ганнибала, или иерихонские трубы, пытающиеся разрушить очередной библейский городок.

— Вот, ты где!

Возмущённая баронесса, сердито топнув ногой, коршуном набросилась на довольно вылизывающегося лиса и, схватив того за рыжее, рваное ухо, потащила куда-то на кухню.

— Баронесса!

Советник, потрясённый подобной безцеремонностью, возмущённо уставился ей вослед.

— Разве так можно обращаться с животным.

До ящера, потрясённого подобным обращением со страшным, известным по легендам животным, которого все в его окружении до судорог почему-то боялись, из кухни донёсся гневный вопль баронессы:

— Куда морду воротишь, поганец. Сюда смотреть, кому сказала.

Громкий, возмущённый вопль баронессы заглушил слабый протест Советника, пытающегося ещё что-то ей сказать.

— Вот мыши. Те, что здесь, в ловушке ЭТО мыши, а не та здоровенная дрянь, что ты мне на кровать каждое утро таскаешь. Сколько раз тебе можно повторять, чтобы не тащил в дом всякую гадость.

Буквально через пару минут в дверях кухни показалась раскрасневшаяся, взъерошенная баронесса, с возмущённо довольным видом так и продолжавшая одной рукой тащить за ухо лиса. В другой, за голый хвост брезгливо отставив чуть в сторону. как боевым флагом, она размахивала какой-то ненормально большой мышью-переростком.

— Вот полюбуйтесь, — потрясла она перед носом гостей своей добычей. — И до чего обнаглела рыжая сволочь. Только представьте себе, тащит в дом всяких крыс, а мышей, которые меня доводят до бешенства своим писком, не ловит. Мерзавец! Совсем разбаловался.

Разгневанная баронесса, широко размахнувшись, ловко швырнула дохлую крысу в стоявшее возле входной двери мусорное ведро и, бросив ухо так и продолжавшего довольно лыбиться лиса, присела на скамейку возле обеденного стола.

— Ух, — облегчённо вздохнула она, переведя дух, — совсем запыхалась.

— Вот так мы и развлекаемся каждое утро, — пожаловалась она барону. — Крыс развелось, жуть просто. Каждое утро Рыжик ловит по две, по три штуки. Как будто их сюда кто приваживает.