Долина дикарей
Шрифт:
Гизелла забралась на камень, возле которого они должны были пройти, и слилась с тенью. Хотя, пожалуй, юные дикари не заметили бы ее, даже если бы она просто стояла в проходе перед ними. Они чересчур были заняты собой. Когда она прыгнула на них, то не сдержалась и слегка взвизгнула. Один из дикарей поднял лицо. Или, скорее морду, потому что он больше был похож на пса, чем на человека.
Маленькие глазки стали чуть больше, когда увидели свирепую обнаженную женщину, которая летела на него, и совсем не для объятий. Она ударила его ногами в живот, одной рукой вцепившись в волосы, а другой выдавливая
Разложив визжащую добычу на земле, придавив ей горло коленом, Гизелла огляделась. Пещерные твари, отдаленно напоминающие людей, стояли вокруг нее, от неожиданности даже не пытаясь убежать. До их маленьких умов все никак не могло дойти, что они стали жертвами.
Слишком уж непохожа была Гизелла на охотницу. Тем более, но хищника. У нее были руки и ноги, как у них, и груди, как у их общей матери. Только они не свисали до живота, словно пустые кожаные бурдюки, а были округлые и небольшие.
— Кхару! — совсем некстати выкрикнул один из дикарей.
Гизелла зарычала и вскочила на ноги. Зря он это сказал. Она не знала, что это значит. Не знала даже в своем разумном человеческом состоянии. Но это слово было плохим. Оно отозвалось в Гизелле воспоминанием о боли.
В руках у дикарей были палки, но они явно забыли об этом. Гизелла кинулась к выкрикнувшему плохое слово. В последний момент ой вспомнил, что нужно обороняться и попытался защититься палкой. Но это только облегчило Гизелле задачу. Она продолжила движение палки, только не в том направлении, в котором хотел владелец. Он так и не понял, что вошло ему в шею над кадыком и лишило его жизни. Этого Гизелле показалось мало, и она вогнала палку еще дальше, с такой силой, что сломала шейные позвонки, и голова мертвеца оказалась у него между лопаток.
От ужаса остальные дикари, наконец, пришли в себя и пустились в бегство. Гизелла выдернула палку из жертвы и облизала с нее кровь. Труп упал к ее ногам.
Она чувствовала сильное возбуждение и радость. Она жаждала убивать.
Дикарь с откушенным носом решил последовать за сородичами. Но он почти ничего не видел из-за боли, крови, залившей лицо, и непривычного отсутствия одного глаза. Он даже вскочил на ноги, но не рассчитал своего следующего шага и сильно ударился об оказавшуюся у него на пути скалу.
Гизелла подоспела вовремя, чтобы не позволить ему упасть. Она подхватила бедолагу под мышки и нежно прижалась к его затылку, мурлыча как кошка. Дикарь неистово, с воплями дергался, потому что, несмотря на всю свою глупость, понимал что эта нежность не матери к сыну, а хищника к жертве. Нежность, с которой едок подносит ко рту сочащийся кровью кусок слегка обжаренного на костре свежего мяса.
Но всей его молодой дикарской силы оказалось недостаточно, чтобы вырваться из рук существа, еще недавно бывшего нежной и утонченной царской дочерью. А когда Гизелле наскучило наслаждаться беспомощностью жертвы, она впилась зубами в его сонную артерию и перекусила ее.
Юноша дернулся еще несколько раз и затих.
Гизелла удерживала его тело и пила кровь, пока не насытилась. Потом отпустила — и мертвец упал, громко стукнувшись головой о камень.
Ну ладно, пора заняться остальными, решила Гизелла. Хороший охотник никого не упускает. Она нагнала троих дикарей в большой пещере, с текущим у стены ручьем. Это напомнило ей о пещере с дырами-колодцами из верхнего мира, и о Тахоре, который кидался камнями. На полу было множество камней вполне подходящего размера и формы. Гизелла подняла один из них.
Тахор хорошо умел это делать, а сумеет ли она? Во всяком случае, она может попробовать.
Кидая камень, она вскрикнула. Дикари, находящиеся у темного проема выхода из пещеры, остановились и обернулись. И это было очень кстати. Потому что как раз в этот момент камень, брошенный Газеллой, находился на излете, и не достиг бы цели, если бы цель сама не поспособствовала этому.
Камень поразил одного из дикарей в голову. Видимо, поразил основательно, потому что дикарь сразу же упал. Второй склонился над ним, пытаясь привести в чувство. Он тряс его и что-то орал. Третий попятился и скрылся в темном Проеме. Гизелла неторопливо подняла с земли еще один камень. Треугольной формы, с острыми углами.
На этот раз цель была поражена без всяких усилий с ее стороны. Но не так эффективно. Камень ударил дикаря в плечо. Он упал, но тут же вскочил на ноги. Кровь текла по его руке. Он зарычал, сжав кулаки, наклонился и поднял камень, а потом с воплем бросился к Гизелле. Гизелла тоже завопила в ответ — и бросилась навстречу.
В последний момент перед столкновением с рычащим дикарем, Гизелла подпрыгнула и пнула ногой в перекошенное от гнева лицо. Удар был достаточно сильным, чтобы дикарь опрокинулся на спину. Раздался хруст. Из-под, лежащей под неестественным углом головы потекла кровь. Рот пещерного юноши был по-прежнему открыт, но из него не исходило ни звука. Вообще, кроме тяжелого дыхания Гизеллы. и обычных пещерных шумов, ничего слышно не было.
Гизелла посмотрела на проем, в котором скрылся последний из дикарей. Добытое мясо, лежащее у ее ног, будило густым ароматом аппетит, но охотничий азарт все еще был сильнее. Возле второго трупа Гизелла почуяла запах мочи. Последний дикарь обмочился от страха. Более яркий след невозможно было оставить. Яркий и зовущий. Даже если бы Гизелла не хотела убивать, она бы сделала это просто из инстинкта. Она сорвалась. с места и побежала, не в силах преодолеть искушение.
Она нагнала дикаря достаточно быстро. Он находился в круглой пещере, потолок которой терялся во тьме. Словно это было дно глубочайшего колодца. Над юным дикарем и вокруг него стены поросли какими-то уродливыми черными растениями с нераскрывшимися бутонами цветов. Стебли были похожи на хвосты обезьян.
Юноша пребывал в каком-то странном положении. Обычно люди не могут прилипать к скале спиной. Он находился на высоте в два своих роста, ноги его ни на что не опирались, руки свободно свисали вдоль тела, а голова опущена на грудь — лица не было видно.
Гизелла остановилась. Что-то здесь было не так. У принцессы сейчас не имелось человеческого разума, она не могла логически мыслить, сопоставляя факты, но и разум зверя оказался достаточным, чтобы учуять опасность. Как осторожный хищник, Гизелла подкрадывалась, бесшумно ступая, вся подобравшись, готовая в любой момент быстро отступить.