Долина пламени
Шрифт:
Проснись! Опасность!
От оглушительной, настойчивой музыки дрожали стены. Царь, с трудом поднявшись на ноги, тряс головой и бессвязно что-то бормотал. Луч света из сокровищницы бил ему прямо в глаза, и поэтому Рафт казался ему лишь тенью — тенью на фоне ослепительного и грозного блеска оружия.
Музыка визжала и плакала. Издалека донесся топот бегущих ног.
Выругавшись про себя, Рафт стремительно повернулся и бросился к двери, через которую он еще совсем недавно вошел сюда. Он молился, чтобы она не оказалась закрытой. Откинув портьеру и увидев открытый
Рафт цепко удерживал в памяти план замка. Он знал: один неверный поворот — и он потеряется. Вот здесь, вспомнил Рафт, должен быть боковой коридор.
Не замедляя шага, он свернул. Отдаленные голоса предупреждали его об опасности, и Рафт еще крепче сжал в руке револьвер. Теперь он пригодится ему больше, чем кинжал. Да, только сейчас Рафт осознал все коварство плана Юранн: убить царя и подставить его самого. Ну что ж, вполне по-человечески. Да и по-кошачьи.
Стража дважды пробегала мимо, и тогда он прятался за портьерами. Однажды, затаив дыхание, он остановился перед овальной дверью, гадая, что было там — снаружи. Рафт чувствовал, что он на правильном пути, но за дверью могли быть и солдаты.
И действительно — они стояли там, за матовым стеклом вырисовывались их тени. Рафт бесшумно повернулся и побежал в обратную сторону, понимая, что с пути он уже сбился. Надежда найти другой выход была слабой.
Он свернул в какой-то переход, по одной стороне которого тянулся ряд окон. Бросив взгляд в окно, он обнаружил, что смотрит не на Пропасть Доирады, а на реку, которая в этом месте изгибалась и, пройдя через арочный свод, исчезала под замком.
Вдали, за поросшей мхом равниной, виднелись неясные очертания исполинского леса — его прибежища, доберись он только туда. Но далеко внизу несла свои воды река, и если Рафт окажется в ней, то слишком быстрое течение снесет его дальше в бездну.
Слишком быстрое?
Но только не в Паитити, где метаболические изменения всего живого невероятно ускорены. Несмотря на мощное течение, воды текли так плавно и медленно, что Рафту казалось, будто он смотрит сверху на клубящийся поток облаков.
Он сунул револьвер в карман с хитроумно закрывающимся клапаном, который прилегал к ткани так плотно, что карман вполне мог оказаться водонепроницаемым. Это было бы очень кстати. Рафт быстро огляделся — рядом никого не было, но крики преследователей становились все громче и отчетливее.
Он поднялся на подоконник — двести футов над плавящимся серебристым потоком — и прыгнул вниз.
ГЛАВА Х
Сад кошмаров
Об одном Рафт забыл — но самым удивительным было то, что он успел вспомнить об этом, пока падал. Скорость свободного падения постоянна. На нее оказывает некоторое влияние трение о воздух, но оно ничтожно мало, когда свободно падающим предметом оказывается мужчина весом в сто шестьдесят фунтов.
Под воздействием излучения, которое пронизывало
Он не осознавал, что падает. Это больше походило на плавный спуск в лифте, и Рафт был настолько поражен этим, что поначалу даже не понял, что происходит. А когда понял, то сделать уже ничего не мог.
Медленно поворачиваясь, он плавно опускался вниз. Мимо него проплывала стена замка. В любое мгновение кто-нибудь мог выйти на балкон и увидеть его. Даже обыкновенное копье становилось сейчас смертельно опасным. Проследить полет Рафта было совсем несложно: он был почти неподвижной мишенью, и брошенное с достаточной силой копье пронзило бы его насквозь.
Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным и беззащитным. Он словно висел между небом и землей. Сонмы вопросов, сомнений, страхов пронеслись у него в голове, прежде чем мучительно медленное падение окончилось и его тело ударилось о водный поток.
Масса тела оставалась прежней, и Рафт стал погружаться в пучину. Но дышал он намного быстрее, чем обычно, — в десятки раз быстрее, — и возникла новая опасность. При нормальных условиях он мог задержать дыхание, пока не выплыл бы на поверхность. Но для того, чтобы всплыть наверх в этой воде, ему, возможно, потребуется минут пять?
Однако ускоренный метаболизм помог. Рафту удалось развернуть в воде свое тело, и он начал всплывать. Медленные, вязкие воды обволакивали его, как клей. Он был словно муха, угодившая в патоку. Но в конце концов эта муха выбралась на поверхность.
В обычном мире поток увлек бы его вниз и выбросил в пропасть, но разбуженное чувство времени боролось с медленным напором воды. Рафт, напрягая последние силы, двигался вверх по течению. Обессиленный, хватая ртом воздух, он наконец достиг мели.
Но успокаиваться и отдыхать было еще рано. За ним была погоня, и Рафт не был уверен, что ему удастся пересечь равнину и выйти к лесу незамеченным. Тревожно озираясь по сторонам, он искал глазами место, где бы мог спрятаться.
На краю отмели плотной стеной рос тростник. Вода здесь была мутная, илистая. Рафт отыскал полый стебель, осмотрел его и воспользовался старой, как мир, хитростью. Он просто лег на дно, крепко ухватившись за донные камни, и дышал через тростинку, ставшую единственным каналом, который связывал его сейчас с жизнью.
Он ничего не видел, но и его никто не видел. Конечно, люди-кошки и здесь могли его найти, но это хоть какой-то шанс спастись, подумал Рафт, вспомнив о разнице в психологии кошек и антропоидов.
Его преследователи скорее всего подумали, что он, потомок обезьян, выберет для спасения что-нибудь, связанное с полетом или с прыжками, и направится к лесу. Сами же они были слишком привередливыми, чтобы прятаться в грязной воде, если были другие пути к бегству, и от Рафта, возможно, ожидали того же. И если так, то они ошибались.