Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе.(сборник)
Шрифт:
«По одной только капельке воды, – витийствовал автор, – человек, способный мыслить логически, может сделать вывод о возможности существования Атлантического океана или Ниагарского водопада, даже если он не видал и не слышал ни о первом, ни о втором. Вся жизнь – это огромная цепь причин и следствий, каждое звено которой вбирает в себя всю ее природу. Подобно другим искусствам, наука дедукции и анализа постигается долгим и кропотливым трудом, но поскольку жизнь слишком коротка, то ни одному из смертных так и не удастся достичь в обсуждаемом предмете полного совершенства. Но, прежде чем вникать в моральные и интеллектуальные аспекты, которые представляют главную трудность, человеку, интересующемуся данным предметом следует начать с решения более простых задач. Начните с малого – научитесь с первого взгляда определять характер
– Дичь какая-то! – воскликнул я и швырнул журнал обратно на стол. – В жизни не читал подобной ахинеи.
– О чем это вы? – поинтересовался Шерлок Холме.
– Да об одной статейке вон оттуда, – я ткнул в журнал чайной ложечкой и принялся за свой завтрак. – Судя по вашим пометкам, вы ее уже прочитали. Написано бойко, не спорю, только меня с души воротит от такой напористости. Ясно, что писал статейку кабинетный философ, не знающий жизни… Прекрасно устроился – сидит себе в уединении, в мягком удобном кресле, сочиняет милые изящные парадоксы. А попробовал бы он влезть утром в подземку и поупражняться в наблюдательности. Да я ставлю тысячу фунтов против одного, что он не определит ни характера, ни профессии человека, отдавившего ему ноги.
– Боюсь, что вы проиграете, – хладнокровно заметил Холмс. – А что касается автора статьи, то он сидит перед вами.
– Вы?! – изумился я.
– Да, я. У меня есть склонность наблюдать и делать выводы. А теории, которые я в этой статье изложил, и которые вам столь не понравились по причине, как вы изволили выразиться, дикости, на самом деле не измышления полусонного бездельника из пыльного кабинета, а плод долгих практических занятий. И, смею заметить, они обрели вполне прикладное значение хотя бы потому, что именно им я обязан куском хлеба. С сыром, – прибавил Холмс.
– Но каким образом? – непроизвольно вырвалось у меня.
– Видите ли, я – единственный в своем роде специалист. Полагаю, что таких, как я в мире больше нет. Я – детектив-консультант, если вам что-нибудь говорит это определение. В Лондоне тьма тьмущая детективов, как частных, так и содержащихся правительством. Но не все они блещут профессионализмом. Иногда они попадают в тупик и тогда срочно мчатся ко мне. Я выслушиваю все детали дела и направляю их по верному следу. Правда, прежде мне нужно знать обстоятельства вплоть до мельчайших деталей, но, познакомившись с ними, я могу все расставить по своим местам. Сделать правильный вывод мне помогает мое знание преступлений. Дело в том, что все преступления имеют много общего, они – словно выходцы из одной фамилии. Поэтому, если вам известны детали тысячи преступлений, то я крайне удивлюсь, если вы не раскроете тысячу первое. Лестрейд – детектив весьма известный, но недавно, расследуя одно интересное дело о мошенничестве, основательно запутался и, вполне естественно, обратился ко мне.
– А остальные?
– В большинстве случаев их направляют ко мне частные агентства. Все это – люди, попавшие в беду и жаждущие совета. Я выслушиваю их рассказы, затем делаю свои выводы и получаю за это гонорар.
– Не хотите ли вы сказать, – вставил я, – что вы можете раскрыть самое запутанное преступление, не выходя из этой гостиной, тогда как другие, знакомые с деталями преступления или даже свидетели его, не в состоянии сделать этого?
– Совершенно верно, – подтвердил Холмс. – На этот счет у меня есть особая интуиция, нюх, если хотите. Правда, иной раз попадаются настолько запутанные дела, что приходится немного посуетиться, побегать, посмотреть на кое-какие вещи самому. Я обладаю всеми необходимыми знаниями, которые и применяю для решения той или иной проблемы. Изложенные в статье правила дедукции, или искусства анализировать и делать выводы, хотя и вызвали у вас такой презрительный отклик, имеют для меня самое практическое значение. Наблюдательность – моя вторая натура, они въелись мне в плоть и кровь. Помните, как вы удивились, когда при первой нашей встрече я сказал вам, что вы приехали из Афганистана?
– Ничего удивительно, вам заранее рассказали обо мне, – усмехнулся я.
– Да, но только вы сами. Ваша внешность. Стоило мне только взглянуть на вас, как я сразу все понял. От долгого упражнения в наблюдательности и анализе я уже не замечаю, как в моем мозгу собирается логическая цепочка. Это происходит автоматически. Я делаю вывод непроизвольно и быстро, не задумываясь над тем, как я пришел к нему. Рассказывать об этом скучно, но если хотите, то слушайте. Ход моих рассуждений был приблизительно таков: “Передо мной стоит человек по внешности определенно врач, но с военной выправкой. Следовательно, он – военный врач. Он недавно приехал из тропиков, – лицо у него смуглое, но это не природный цвет его кожи, а загар, поскольку запястья у него белые. Кроме того, лицо у него изможденное, значит, он много страдал и, вероятнее всего, долго болел. Левую руку держит неподвижно и немного неестественно – скорее всего, вследствие ранения. Вопрос, в какой части тропиков военврач мог быть ранен? Ответ единственный – в Афганистане”. Вот, собственно, и все. Скажу только, что весь это логический ход не занял у меня и секунды. После этого я заметил вам, что вы приехали из Афганистана, и это замечание вас, похоже, весьма удивило.
– Вон как, – усмехнулся я. – Да, ничего удивительного. Все просто, но только когда вы об этом рассказываете. Знаете, вы напоминаете мне Дюпена из романов Эдгара Алана По. Никогда бы не подумал, что такие люди встречаются не только в романах, но и в жизни.
Шерлок Холмс встал и начал раскуривать трубку.
– Вы, вероятно, считаете, что сильно польстили мне, сравнив меня с Дюпеном, – заметил он с ноткой недовольства. – Но, по моему мнению, Дюпен – просто заурядная посредственность. Конечно, это весьма эффектно – помолчать минут пятнадцать, а потом, словно невзначай, бросить эдакую глубокомысленную фразу и тем сбить с толку приятеля. Дешевый театральный трюк. Нет, ему не откажешь в некоторой способности к анализу, но, в общем, Дюпен слабоват. Он никак не тянет на интересную личность, каковым его ошибочно считал сам По. При известной доле воображения он мог бы придумать кое-что и поинтереснее.
– А вы читали Габорио? – спросил я. – Как бы вы оценили Лекока?
Шерлок Холмс презрительно хмыкнул.
– У этого жалкого недоумка есть только одно достоинство – его бешеная энергия. Меня едва не стошнило от книги Габорио. Эка задача – установить личность преступника, уже сидящего в тюрьме. Я бы это сделал в двадцать четыре часа. Лекок же мыкается с этой проблемой полгода и вполне естественно – для его слабенького умишки это почти неразрешимая задача. Эту книжку необходимо рекомендовать как учебник, в ней прекрасно описано то, чего никогда не должен делать сыщик.
Признаться, я был слегка раздражен. Шерлок развенчал двух моих любимейших литературных героев, причем сделал это небрежно, буквально походя. Я отошел к окну и принялся рассматривать шумящую улицу. “Он, конечно, умен, ничего не скажешь. Но чересчур самоуверен”.
– В наши дни уже нет ни преступлений, ни преступников, – недовольно заговорил Шерлок. – Мозг в нашем деле становится ненужным инструментом. Я знаю, что мог бы прославиться. Не было и нет на свете человека, который отдал бы столько времени и таланта на изучение техники раскрытия преступлений, сколько отдаю я. Но какой от этого толк? Нет настоящих преступлений, а значит, и раскрывать нечего. Случаются, конечно, иной раз кое-какие делишки. Но в основном – топорщина, примитив. Причем, с такими очевидными мотивами, что их способны увидеть даже детективы из Скотланд-Ярда, но и только. Скучно.
Меня все больше раздражал тон Шерлока, его вызывающее нахальство и высокомерие, и я решил сменить тему разговора.
– Интересно, что он там высматривает? – спросил я, показывая на дюжего, просто одетого человека. Неторопливо шагая по противоположной стороне улицы, он то и дело посматривал на номера домов. Это был явно посыльный – в руке он держал большой синий конверт.
– Вы имеете в виду отставного сержанта морской пехоты?
“Вот надоел. Корчит тут из себя всезнайку”, – подумал я. – “Понимает, что я не брошусь на улицу проверять его слова”.