Долина страха

Дойл Артур Конан

Миссис Дуглас серьезно задумалась, прежде чем ответить.

— Да, — сказала она наконец. — Я всегда чувствовала, что над ним висит какая-то опасность. Он отказывался говорить о ней, и, я думаю не от недостатка доверия ко мне — между нами всегда царили полнейшие любовь и доверие, — но просто он желал оградить меня от всяких огорчений. Он, видимо, думал, что я буду беспокоиться, если все узнаю, и потому молчал.

— Как же тогда вы узнали о грозящей ему опасности?

Лицо миссис Дуглас осветилось спокойной улыбкой.

— Разве

может муж скрывать что-либо всю свою жизнь так, чтобы любящая его женщина ничего не заподозрила? Я догадалась об этом по многим признакам: по его отказу рассказать о некоторых эпизодах из его жизни в Америке, по некоторым предосторожностям, которые он принимал, по словам, которые у него иногда вырывались, по его манере общаться с незнакомыми людьми. Я была вполне уверена, что у него есть сильные враги и что он думал, будто они напали на его след — он всегда был настороже. Я была так уверена в этом, что прямо-таки дрожала, если он приходил домой позже обычного.

— Могу я спросить, — сказал Холмс, — какие слова мужа привлекли ваше внимание?

— «Долина страха», — ответила женщина. — Таково было выражение, которое он употребил, отвечая на мои расспросы о его прошлом. «Я был в долине страха. Я еще и теперь не совсем из нее вышел». «Неужели мы никогда не выберемся из этой Долины страха?» — спрашивала я, когда видела его серьезнее обыкновенного. «Временами я думаю, что никогда», — отвечал он.

— Конечно, вы спрашивали его, что он подразумевает под «Долиной страха»?

— Да, но его лицо становилось мрачным, и он покачивал головой. «Достаточно плохо уже то, что один из нас побывал в ее тени, — говорил он. — Дай Бог, чтобы она никогда не упала на тебя». Это была какая-то действительно существующая Долина, в которой он жил и в которой с ним произошло что-то ужасное — в этом я уверена. Но больше ничего не могу сказать.

— И он никогда не называл имен?

— Нет. Но однажды у него был лихорадочный бред, после несчастного случая на охоте, года три назад. Тогда я запомнила имя, беспрестанно им повторяемое. Он произносил его с гневом и каким-то ужасом; «Мак-Гинти» было это имя, мастер Мак-Гинти. «Властитель души и тела». Я спросила его, когда он выздоровел, кто такой мастер Мак-Гинти и чьих душ и тел он властитель. «Слава Богу, не моих!» — отвечал он, смеясь, и это было все, что только я смогла из него вытянуть. Я думаю, что существует связь между Мак-Гинти и Долиной Страха.

— Еще один вопрос, — сказал Мак-Дональд. — Вы встретились с мистером Дугласом в пансионате в Лондоне, и там он сделал вам предложение, не так ли? Предшествовал этому какой-нибудь роман? Было ли что-нибудь таинственное в вашем обручении?

— Роман — был. В таких случаях всегда бывают романы. Но не помню ничего таинственного.

— У него не было соперника?

— Нет, я была свободной.

— Вы, несомненно, слышали, что его обручальное кольцо оказалось снятым. Не наводит ли это вас на размышление? Предположим, какой-нибудь старинный враг выследил вашего мужа и совершил преступление, но чего ради он снял его обручальное кольцо?

Мгновение я готов был поклясться, что легкая улыбка заиграла на ее губах.

— Право, не могу сказать, — отвечала она. — Так или иначе — это необыкновенный случай.

— Хорошо, мы больше вас задерживать не будем. Сожалеем, что так долго причиняли вам беспокойство, — сказал инспектор. — Осталось еще немало других пунктов, но мы обратимся к вам потом.

Она поднялась, и я опять увидел быстрый вопрошающий взгляд, которым она нас окинула: «Какое впечатление произвело на вас мое показание?» Вопрос был как бы произнесен. Потом, поклонившись, она удалилась.

— Красивая женщина, очень красивая, задумчиво сказал Мак-Дональд, когда дверь за ней закрылась. — Баркер, вероятно, принимал немалое участие здесь внизу. Он тип человека, сильно привязывающегося к женщине. Он признавал, что покойный был ревнив, и, быть может, он более, чем кто либо, знал причины его ревности. Потом — обручальное кольцо. Этого нельзя пропустить. Человек, стаскивающий с мертвеца обручальное кольцо… Что вы скажите, мистер Холмс?

Мой друг сидел опустив голову на руки, погруженный в глубокое раздумье. Потом он встал и позвонил.

— Эймс, — сказал он, когда вошел дворецкий, — где теперь мистер Сесиль Баркер?

— Пойду погляжу, сэр.

Через минуту он вернулся и сказал, что мистер Баркер в саду.

— Вы не припомните, Эймс, что было на ногах у мистера Баркера в последнюю ночь, когда вы застали его в кабинете?

— Как же, мистер Холмс. Он был в ночных туфлях. Я принес ему сапоги, когда он отправился в полицию.

— Где теперь эти туфли?

— Они еще стоят под стулом в зале.

— Хорошо, Эймс. Для нас очень важно знать, какие следы оставлены мистером Баркером и какие — преступником.

— Так, сэр. Должен сказать, что я заметил: его туфли запятнаны кровью так же, как и мои собственные, конечно.

— Ведь это вполне естественно, если учесть состояние комнаты. Прекрасно, Эймс. Мы позвоним, когда вы нам понадобитесь.

Несколько минут спустя мы перешли в кабинет. Холмс принес с собой ковровые туфли из залы. Как уже заметил Эймс, подошвы их были черны от крови.

— Странно! — сказал Холмс, стоя у окна и рассматривая туфли. — Действительно, очень странно!

Затем одним из своих быстрых резких движений он поставил туфлю на кровавый след, оставшийся на подоконнике. След вполне соответствовал туфле. Он молча улыбнулся своим коллегам.

Инспектор переменился в лице. В его речи явственно звучал шотландский акцент, как всегда в минуту волнения.

— Господа, — закричал он, — тут не приходиться сомневаться! Баркер сам указал на окно. Пятно много больше, чем след сапога. Я помню, вы сказали, что то была плоская нога, и вот объяснение. Но что это значит?