Долина
Шрифт:
— Астри! Воздух!
Скорпа испуганно вздрогнула и растерянно огляделась. Но Волк уже нашёл место для укрытия. Здесь, на краю Жёлтой Пустоши, торчали не только валуны, но и пара обветренных скал. Родрик, уже в человеческом обличье, схватил девушку за руку и потащил за собой к одной из них.
Едва они, запыхавшись, прислонились к ровной скалистой поверхности перевести дыхание, как вслед им резко рванул жёсткий вихрь из песка, пыли и мелкого камня. Астри ойкнула, когда её ноги чувствительно обожгло песком.
— Бежим дальше! Он садится!
Родрик
— Сейчас пыль уляжется — и выйдем.
— Угу, — проворчала Скорпа, тщетно пытаясь устроиться удобнее на остром обломке.
Незаметно улыбнувшись её недовольству, Родрик перекинулся и предложил:
— Садись между лапами. У меня шерсть длинная. Всё лучше, чем на камнях.
Астри села и вздохнула с облегчением. Вдвоём они выждали положенное время и потихоньку вылезли из убежища.
Сумерки перетекли в светлую лунную ночь, и шедшего к ним человека они увидели сразу. Высокий, в чёрном бархате и длинных сапогах, гладкие чёрные волосы назад в короткую косу с длинным "хвостом", мерцающие зелёные глаза — в темноте он выглядел мужчиной средних лет. И лишь вблизи обнаружилось, что он сверстник Скорпе и Волку.
— Леди Астри, — поклонился чёрный человек девушке и пренебрежительно кивнул Родрику: — Волк.
Родрик было вздёрнул верхнюю губу, но чёрный человек уже забыл о нём, полностью повернувшись к Скорпе. Зато Скорпа обиду Волка заметила и спросила довольно надменно:
— Интересно, что могло тебя взволновать, Бродир из рода Драконов? Да так, что, садясь, ты поднял тучу пыли, словно маленький, только что оперившийся дракончик!
Словно не замечая её насмешки, Дракон хмуро сказал:
— Меня волнует несоблюдение традиций. Варвары заняли замок в Дымном Облаке. Но в городе тишина. Нет костров. Нет пьяных песен и криков. В городе и в замке мёртвая тишина.
Волк и Скорпа переглянулись.
— До Дымного Облака отсюда — недалеко, — заволновалась и Скорпа.
— Добежим! — задорно сказал Родрик.
— Долетим! — высокомерно откликнулся Дракон.
3.
Алек Валериан.
В получасе конного перехода от главных ворот Дымного Облака море всё ещё сияло в лучах величаво садящегося солнца.
Здесь, на берегу, ближе к тихому ропоту волн, сидел на коленях худой человек в сером монашеском плаще. Печально опустив бритую голову, он невидяще смотрел в пустоту, придерживая за плечи мёртвого облачника, чья золотоволосая голова покоилась на его коленях.
В шаге от них, на тяжёлом после недавнего прилива песке, стоял высокий широкоплечий воин. Одет просто, поэтому не сразу привлекал к себе внимание: запылённые короткие штаны заправлены в крепкие, хотя и поношенные ботфорты, бархатная куртка полурасстёгнута, а плащ, стекавший с плеч, навёрнут сейчас на руку, опиравшуюся на рукоять меча, еле видную из-под плаща. Внешность воина, на первый взгляд, тоже не представляла ничего особенного: худощав до скуластости, лицо чуть квадратное, короткий нос ему явно когда-то сломали в драке или в битве — хвала тому лекарю, что смог залатать его, оставив лишь чуть кривую горбинку; а небольшой рот — вызов любому бретёру, ибо навечно застывшая усмешка на губах обычно говорит либо о высокомерии, либо о наплевательском отношении не только к людям, но и к себе. А вот тёмные, горящие фанатизмом глаза задерживали на себе внимание сразу и надолго. Огонь в глазах воина говорил о бушующих страстях, загнанных в клетку аскетизма и служения.
Воин не смотрел на мертвеца. Он смотрел на лежащую неподалёку лошадь, которой только что перерезал горло. Последнее своё назначение лошадь исполнила: вынесла из кровопролитной рубки последнего золотоволосого облачника. Загнанная не умирающим всадником, а ужасом смерти, она пала на берегу незадолго до появления людей, но умирала долго и мучительно. Почему и пришлось её добить.
Волны лениво переплёскивались у песчаного берега. Лишь они да иногда посвист ветра по песку единственно звучали в этом скорбном месте. И тем более было странно видеть за спиной темноглазого воина, казалось, бесконечное число всадников — на самом деле числом триста, чьи лошади настолько вышколены, что, не дрогнув, стояли каменными статуями.
Долгий вздох монаха пропал, подхваченный ветром, но темноглазый воин услышал. Взглянув на облачника, он спросил об очевидном:
— Готов?
— Умер, лорд Валериан.
— Повтори его слова.
— Варвары вошли в замок.
— Значит, Дымного Облака больше нет, — негромко сказал лорд Валериан, и монах испуганно поднял голову на странные интонации в его голосе. Оказалось, есть чего бояться. Почти шёпотом Алек Валериан проговорил: — А Эрик-варвар пойдёт дальше, разрушая государства?.. — И, с силой обернувшись к всадникам, хрипло рявкнул: — Смерть варвару!
— Смерть!! — взревело воинство.
Порскнули в стороны перепуганные чайки, до сих пор легкомысленно бегавшие по песку. Секундная тишина — всё ещё звенело призрачное эхо крика, а море, словно пригнувшееся под криком, затаилось и покорно замолкло.
— Мы поймаем ублюдка и посадим его на кол!! — срывая голос, закричал Алек.
— На кол!! — следуя примеру лорда Валериана, взявшегося за повод своей лошади, воины садились на лошадей и готовились к короткой дороге и долгой битве.
Солнце исчезло в волнах, лишь узкая полоска на горизонте играла жёлто-розовыми огнями. Через полчаса, когда воинство Алека Валериана достигнет Дымного Облака, совсем стемнеет. Но воины лорда, лично им отобранные из армии наместника равнинного государства Атал-эн, опытны в ночных сражениях.
Два месяца бесплодной погони за войском варваров, которые верховым пожаром промчались по трём небольшим государствам и, двигаясь по кругу, неизбежно должны ворваться в Атал-эн, взвинтили и ожесточили дух аталэнцев. Близость к врагу будоражила, а предчувствие кровавой битвы опьяняло.