Доля дьявола
Шрифт:
Он попытался дозвониться Лиззи, но она не брала трубку, поэтому Лейн оставил ей сообщение, что он едет домой. А потом он нажал на неизвестный номер, от кого бы он ни был.
— Привет?
Ответил женский голос, со своеобразным акцентом, который присущ только Югу, и Лейн отругал себя, что сначала не прослушал ее чертовое голосовое сообщение.
— Вы позвонили по моему номеру и оставили сообщение? — Он не стал называть свое имя. Если человек ошибся номером, ему не стоило открывать свою личность. — Примерно полчаса назад?
— О, спасибо, мистер Болдвейн. Спасибо, что перезвонили мне.
— Простите, кто вы?
— Шелби Лэндис. Из конюшен Red&Black, если помните?
Лейн снова остановился, сжав трубку.
— Да, я помню тебя. Конечно. Все в порядке?
Наступила пауза.
— Мне очень нужно с вами встретится. Наедине. Это насчет Эдварда.
— Хорошо, — медленно произнес он. — Я буду рад с тобой увидеться, но можешь мне хотя бы намекнуть, по какому вопросу.
— Мне необходимо вам кое-что показать. Сейчас же.
— Хорошо, я приеду к тебе. Ты на конюшне?
— Да, сэр. Я буду убирать конюшню В.
— Я в центре города, поэтому дорога к тебе займет некоторое время. Никуда не уходи, пока я не приеду.
— Я живу над конюшнями. Я никуда не уйду.
Лейн побежал, несмотря на то, что дневное солнце палило невероятно и влажность была адской, как в лесу после дождя. Когда он добрался до «Фантома», он весь вспотел, хотя в беге на сто ярдов снял пиджак, поэтому как только он завел двигатель, включил кондиционер.
Поездка на ферму Red&Black заняла у него почти сорок пять минут из-за бензовоза, который сложился вдвое на Паттерсон-Паркуэй, а потом и трех тракторов, которые не давали ему их объехать на сельской дороге. Наконец, он взял вправо между двумя каменными колоннами и стал подниматься на холм, направляясь вглубь фермы.
По обе стороны извилистой дороги, пятиреечная изгородь была окрашена в коричневый, соединяясь с огромным пространством заливных лугов, травы, которых по народным поверьям имели синеватый оттенок, благодаря содержанию в почве известняка. Красивые чистокровные коричневые и черные лошади подняли элегантные головы, когда он проезжал мимо, а пара лошадей, проявившая к нему повышенный интерес, скакала рядом с роллс-ройсом, их гривы развивались, хвосты высоко вздымались.
При подъеме наверх асфальтированная дорога превратилась в мелкий гравий, он снизил скорость, не желая поцарапать машину. Перед ним появился ряд конюшен, сараев и хозяйственных построек, а также коттедж сторожа, все вокруг несмотря на возраст фермы было ухожено с любовью, это было простым напоминанием о том, что лошадиные скачки в Кентукки были неистовыми, но по-старинке и по-джентльменски увлекательными.
Или, по крайней мере, так было во времена дедушки Лэйна. И семья Брэдфордов славилась тем, что ценила и поддерживала традиции прошлого.
Лейн припарковался перед тремя конюшнями, выйдя из машины, он почувствовал запах свежескошенной травы и свежей краски. Конечно, как только он приблизился к открытым дверям конюшни, он увидел косилку, жужжащую на пастбище не далеко от него, а вокруг была натянута предупредительная лента, через которую он легко перешагнул, свежая красная краска поблескивала на солнце на досках.
Внутри воздух был прохладным,
— Шелби? — Крикнул он, идя по широкому проходу.
Он прекрасно понимал, что если ты мало знаешь о лошадях, то не стоит ни до одной дотрагиваться, и он еще раз убедился в этом, как только подошел к огромному черному жеребцу, у которого единственного в этой конюшне, почти до конца была закрыта верхняя часть двери. И что ты думаешь, ублюдок оскалил зубы через решетку, явно не сказав «привет, как дела?».
Больше походило на «Привет-как-насчет-того, — чтобы-я-съел-твою-башку?»
И что вы думаете, то, что у этого могучего зверя был перевязан лоб, Лейну показалось вполне уместным. Это заставило его задуматься, как выглядела бы другая лошадь после драки… в баре.
— Спасибо, что пришли.
Лейн повернулся и подумал: «Ах, да». Маленькая блондинка, с сильными руками, со свежим лицом и глазами старухи, стояла в углу коттеджа, когда Эдвард делал свое признание полиции. Тогда она казалась отрешенной. Сейчас же ее глаза смотрели решительно…
Жеребец, с перевязанной головой, с такой силой ударила копытом в дверь, что Лейн отпрыгнул и осмотрел себя, проверяя, не задел ли он его копытом.
— Неб, не нужно так грубить. — Женщина ростом не выше пяти футов вместе со своими высокими сапогами, выстрелила в жеребца взглядом, как пушечное ядро. — Отойдите от него, мистер Болдвейн. Он капризный.
— Капризный? Да он настоящий Ганнибал Лектор только с копытами.
— Вы не против пройти ко мне в квартиру?
— Нисколько. Пока он не будет подниматься с нами по лестнице.
Лейн последовал за ней через сарай, где хранились сбруи, затем стал подниматься по расшатанным ступенькам на второй этаж, где температура была на все триста градусов выше.
— Вот. — Женщина открыла дверь и встала в сторону. — Здесь я обитаю.
Как только он вошел, отметил про себя, что она не назвала это место своим домом. Хотя помещение было немного больше, чем кладовка с кухней камбуза, открытое пространство охлаждаемое, оконным кондиционером, который гудел в тональности си-бемоль. Диван и стул не подходили друг другу, также как и два ковра… если их вообще можно было назвать коврами, скорее какие-то тряпочки. Но все было аккуратно и чисто, и эта женщина в синих джинсах и футболке несла на своих плечах такое же с трудом завоеванное достоинство, как и Гэри МакАдамс.
— Так что насчет моего брата? — спросил Лейн.
— Может вы хотите сладкого чая?
Лэйн кивнул и ему стало стыдно, что он не дал ей возможности проявить гостеприимство, а сразу приступил к делу. Ведь южное гостеприимство не являлось собственностью богатых.
— Да, пожалуйста. Жарко.
Чашки тоже были разными, одна синей, непрозрачной, другая — матово оранжевая с надписью. Но чай был райским, такой же прохладный, как кубики льда, которые плавали, такой же сладкий, как ветерок на разгоряченной шеи.