Доля победителей
Шрифт:
Спустя некоторое время к запаху горящих дров присоединился аромат мясной похлебки, и проголодавшиеся воины потянулись к костру.
Ужин прошел как обычно: моряки рассказывали байки, шутили, смеялись, просили добавки; кто-то чистил доспех и оружие, кто-то чинил одежду и развешивал постиранную рубаху, кто-то вырезал из местных деревьев зверушек, чтобы потом подарить своим детишкам. Ксандр уже представлял, как дороги будут детворе такие поделки. Еще бы! Заморское дерево! А если резчик изобразит не просто оленя или птицу, а какое-нибудь неизвестное животное, тогда такая фигурка будет просто бесценна.
Некоторые воины играли в шахматы, нарды
Шахматные фигурки двух цветов, фишки для нардов и костяшки для домино получились достаточно тяжелыми. Парень очень долго рассматривал шахматных воинов, восхищаясь мастерством рук резчиков. Уже на корабле, объяснив правила, он удовлетворенно замечал, как земные игры постепенно обретали своих поклонников среди местного населения. После освоения правил и ходов на «Гаронне» за почти полмесяца плавания прогремело несколько чемпионатов. Моряки все свободное от вахт время проводили за играми, споря, смеясь, удовлетворенно потирая ладонями, одерживая победы и недоуменно почесывая макушки, получая детский мат. «А что будет, когда я им покажу бильярд, теннис и футбол?» — весело думал Саня.
Рассвело. Солнце лениво поднималось из-за густых деревьев, все больше и больше освещая просыпающуюся землю. Птицы, не обращая внимания на нежданных гостей, суетящихся сейчас на берегу, трещали без умолку, встречая новый день. Ночь прошла тихо и безмятежно. Дозорные хоть и рассказывали утром, что слышали какие-то непонятные звуки недалеко от их лагеря, но людей так никто и не побеспокоил. Да и у-дур бы обязательно учуяли опасность, если бы таковая возникла…
— Ну что? Будем прощаться? — улыбаясь, спросил Ксандр у воинов, обступивших его, когда погрузка была закончена.
— Может, все-таки с нами? — в который раз спросил Дьярви, когда парень попрощался с командой и они остались на берегу вдвоем.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — произнес Ксандр. — Не переживай ты так. Через год увидимся снова. А время, как ты знаешь, летит незаметно…
— Пусть хранит тебя Творец, — произнес Дьярви, заключая принца в свои могучие объятия, и добавил: — Не геройствуй. И…
— …Если можно будет убежать — убегу… — перебил того Ксандр, копируя отеческую интонацию вальдмара. — Все будет в порядке. Я только одним глазком…
Дьярви, прищурившись, покряхтел (так он всегда выражал недоверие), а потом обреченно махнул широкой ладонью и произнес:
— Знаю я это твое «одним глазком»…
Обняв принца еще раз, вальдмар развернулся и пошел к барркану. Запрыгнув на опущенное в воду весло, он, несмотря на свою мощную комплекцию, легко забрался на борт корабля и поднял в прощальном жесте правую руку…
Все… Отплыли…
«Гаронна», медленно набирая ход, удалялась…
Еще несколько мощных взмахов весел — и барркан исчез за поворотом…
Только сейчас Ксандр заметил, что все это время сдерживал дыхание. Сердце бешено колотится, словно собираясь вот-вот выскочить из груди. Саша думал о времени, проведенном на Норте среди этих суровых, но гостеприимных
Столько всего начато…
Метательные машины и арбалеты… Первый букварь, который они разработали совместно с Ваянаром и по которому планировалось начать обучение в первой, построенной при Храме Творца, школе. Много планов… Но все это можно продолжить и без него…
Принц еще долго смотрел вдаль, туда, где исчез корабль с его боевыми товарищами. Саша стал частью их семьи, их народа. Его народа!
Легкое прикосновение чего-то теплого и влажного вывело Ксандра из задумчивости. Он скосил взгляд и увидел две пары преданных лиловых глаз. У-дур, чувствуя состояние своего вожака, тихо лежали у его ног и только изредка тихо поскуливали.
— Ну что? Будем собираться в путь? — обратился он к волкам.
Те, правильно поняв его слова, взвились с места и стали весело кружить вокруг хозяина.
Закончив седлать волков, Ксандр еще раз обернулся и посмотрел на противоположный берег реки. Опять этот назойливый взгляд… Принц, поправив ремешок колчана, решил попробовать одну штуку. Впустив в себя Силу, он сформировал большой сгусток и выплеснул его вместе с мыслеобразом гнева и ярости. Видимо, его шутка подействовала, так как чувство чужого взгляда сразу же испарилось…
Ухмыльнувшись, Ксандр в последний раз глянул на реку и шагнул в листву. Настоящий хозяин этих земель наконец прибыл, чтобы предъявить свои законные права…
ЭПИЛОГ
Материк. Где-то в недрах Серых скал
В пещере темно и сыро. Каменный свод роняет капельки воды, звонко приземляющиеся в лужицы на твердом полу. Здесь все не так, как в Стальных горах. Здесь холодно и мерзко… Как родилась эта пещера? Может, тут когда-то, в незапамятные времена, бил подземный источник? Или этот грот заботливо выгрызла самка харда, готовясь отложить яйца? Неведомо.
Брольд мог поклясться троном Хозяина Недр, что пещера находится в Серых скалах — логове скальных дуэндов, раздери их злобный Корл! Раванская россыпь в темной породе — только эта часть материка могла «похвастать» никчемной выработкой.
Своды усеяны острыми зубьями камней, нависшими над узниками. Словно челюсти огромного чудовища, они грозят захлопнуться в любой момент и перемолоть несчастных. Брольд, как и всякий энан, прекрасно видел в темноте. Он уже тысячу раз исследовал узилище в поисках хоть какой-нибудь лазейки. Увы, сквозь узкие трещины не пролезть.
Тьма и тишина…
Монотонная мелодия капели да болезненное хриплое дыхание спящего мастера — вот звуки, к которым привык Брольд.
Наставник дышал тяжело, часто кашляя и сплевывая кровью. За годы заточения в каменном мешке здоровье учителя сильно ухудшилось. Пусть Хозяин Недр покарает этих тварей! Грязные отродья Бездны! Они перестали приносить дрова и еду! И все потому, что мастер Грильби и его подмастерье наотрез отказались ковать оружие для своих тюремщиков. Два некогда богатых и уважаемых энана вынуждены питаться пещерными крысами, причем сырыми, да еще и не каждый день! Брольд, обуреваемый праведным гневом, постоянно бросался с кулаками на штурм толстой стальной двери — единственной преграды перед желанной свободой. Неизменно проигрывая схватку, он еще подолгу приходил в себя, баюкая разбитые в кровь руки.