Доля правды

Сапковский Анджей

– Это серебро, - сказал он. – Этот клинок серебряный.

Бледное личико не дрогнуло, антрацитовые глаза не изменили выражения.

– Ты настолько похожа на русалку, - спокойно продолжал ведьмак, - что могла бы обмануть любого. Тем более, что ты редкая птичка, черноволосая. Но лошади никогда не ошибаются. Они узнают таких, как ты, инстинктивно и безошибочно. Кто ты? Я думаю, муля или альп. Обычный вампир не вышел бы на солнце.

Уголки бледных губок дрогнули и слегка приподнялись.

– Тебя привлек Нивеллен в своем облике, верно? Сны, о которых он говорил, вызывала ты. Догадываюсь, что это были за сны, и сочувствую ему.

Существо не шевельнулось.

–

Ты любишь птиц, - продолжал ведьмак. – Однако это не мешает тебе перегрызать шеи людям обоего пола, а? Воистину, ты и Нивеллен! Прекрасная из вас вышла бы пара: чудовище и вампирка, хозяева лесного замка. Вмиг подчинили бы себе всю округу. Ты, вечно жаждущая крови, и он, твой защитник, убийца по первому зову, слепое орудие. Но сперва он должен был стать настоящим чудовищем, а не человеком в чудовищной маске.

Огромные черные глаза сузились.

– Что с ним, черноволосая? Ты пела, а значит, пила кровь. Прибегла к последнему средству, то есть тебе не удалось поработить его разум. Я прав?

Черная головка легонько, почти неуловимо кивнула, а уголки губ поднялись еще выше. Маленькое личико приобрело жуткое выражение.

– Теперь, наверное, считаешь себя хозяйкой этого замка?

Кивок, на это раз более заметный.

– Ты муля?

Медленное, отрицательное движение головой. Раздавшееся шипение могло исходить только из бледных, кошмарно улыбающихся уст, хотя ведьмак не заметил, чтоб они пошевелились.

– Альп?

Отрицание.

Ведьмак отступил, крепче сжал рукоять меча.

– Это значит, что ты...

Уголки губ начали подниматься выше, все выше, губы раскрылись...

– Брукса! – крикнул ведьмак, бросаясь к фонтану.

Из-за бледных губ сверкнули белые, остроконечные клыки. Вампирка вскочила, выгнула спину, как пантера, и испустила вопль.

Волна звука ударила в ведьмака, как таран, лишая дыхания, сминая ребра, пронзая уши и мозг шипами боли. Отлетая назад, он еще успел скрестить запястья обеих рук в Знаке Гелиотропа. Колдовство значительно уменьшило силу, с которой он врезался спиной в ограду, но и так у него потемнело в глазах, а остатки воздуха вырвались из легких вместе со стоном.

На спине дельфина, в каменном кругу высохшего фонтана, где только что сидела хрупкая девушка в белом платье, распластывал поблескивающее телище огромный черный нетопырь, раскрывающий длинную узкую пасть, переполненную рядами иглообразной белизны. Перепончатые крылья развернулись, бесшумно захлопали, и существо ринулось на ведьмака, как стрела, выпущенная из арбалета. Чувствуя во рту железистый привкус крови, Геральт выкрикнул заклятие, выбросив вперед руку с пальцами, раскрытыми в Знаке Квен. Нетопырь, шипя, резко повернул, взмыл, хихикая, вверх и тотчас спикировал отвесно вниз, прямо на шею ведьмака. Геральт отскочил в сторону, ударил, не попадая. Нетопырь плавно, грациозно, поджав одно крыло, развернулся, облетел его и снова атаковал, раскрывая зубастую пасть на безглазой морде. Геральт ждал, меч держал двумя руками, направив его в сторону существа. В последний момент он прыгнул, но не в сторону, а вперед, рубанув наотмашь так, что загудел воздух. И промахнулся. Это было настолько неожиданно, что он выбился из ритма, на долю секунды запоздал с уклоном. Почувствовал, как когти зверя разрывают ему щеку, а бархатно влажное крыло хлещет по шее. Он развернулся на месте, перенес вес тела на правую ногу и ударил стремительным взмахом назад, вновь не попав в фантастически увертливое существо.

Нетопырь замахал крыльями, поднялся выше, спланировал в сторону фонтана. В тот момент, когда кривые когти заскрежетали о камень бассейна, ужасная, слюнящаяся пасть уже размывалась, изменялась, исчезала, хотя появляющиеся на ее месте бледные губки все еще не скрывали убийственных клыков.

Брукса пронзительно, модулируя звук в ужасающий напев, завыла, вытаращила на ведьмака переполненные ненавистью глаза и опять завопила.

Удар волны был таким мощным, что преодолел Знак. В глазах Геральта завертелись черные и красные круги, в висках и темени застучало. Сквозь сверлящую уши боль он начал слышать голоса – причитания и стоны, звуки флейты и гобоя, шум вихря. Кожа на его лице мертвела и зябла. Он упал на одно колено, потряс головой.

Черный нетопырь бесшумно плыл к нему, на лету раскрывая зубастую пасть. Геральт, хоть ошеломленный волной крика, отреагировал инстинктивно. Вскочил, молниеносно подстраивая темп движений к скорости полета чудовища сделал три шага вперед, вольт и полуоборот, а затем быстрый как мысль двуручный удар. Клинок не встретил сопротивления. Почти не встретил. Геральт услышал вопль, но на этот раз это был вопль боли, вызванной прикосновением серебра.

Брукса, воя, превращалась на спине дельфина. На белом платье, чуть выше левой груди, было видно красное пятно под порезом не длиннее мизинца. Ведьмак скрежетнул зубами: удар, который должен был располовинить зверя, оказался царапиной.

– Кричи, вампирка, - буркнул он, отирая кровь со щеки. – Выорись. Потрать силы. А тогда я отрублю твою прелестную головку.

Ты. Ослабнешь первый. Колдун. Убью.

Губы бруксы не шевельнулись, но ведьмак слышал слова отчетливо, они раздавались в его мозгу взрываясь, глухо звеня, с отзвуком, словно из-под воды.

– Увидим, - процедил он и пошел, наклонившись, в сторону фонтана.

Убью. Убью. Убью.

– Увидим.

– Вереена!

Нивеллен, с опущенной головой, обеими руками вцепившийся в косяк, появился, пошатываясь, в дверях особняка. Нетвердой походкой пошел в сторону фонтана, неуверенно размахивая лапами. Воротник его кафтана был в пятнах крови.

– Вереена! – рявкнул он снова.

Брукса рывком повернула голову в его сторону. Геральт, занося меч для удара, бросился к ней, но реакции вампирки были гораздо быстрее. Резкий вопль – и очередная волна сбила ведьмака с ног, опрокинула навзничь, потащила по гравию аллейки. Брукса выгнулась, сжалась для прыжка, клыки во рту сверкнули, как разбойничьи кинжалы. Нивеллен, растопырив лапы словно медведь, попытался ее схватить, но она завопила прямо ему в пасть, отбрасывая на несколько саженей назад, на деревянные леса под стеной, которые обрушились с оглушительным треском, похоронив его под кучей досок.

Геральт уже был на ногах, бежал, полукругом огибая двор, стараясь отвлечь внимание бруксы от Нивеллена. Вампирка, в хлопающем белом платье, неслась прямо на него, легко, как бабочка, едва касаясь земли. Она уже не вопила, не пыталась превращаться. Ведьмак знал, что она устала. Но знал он и то, что, даже уставшая, она по-прежнему смертельно опасна. За спиной Геральта ревел Нивеллен, грохотали засыпавшие его доски.

Геральт отскочил влево, сделав круговой взмах мечом, быстрый и дезориентирующий. Брукса скользила прямо к нему – бело-черная, растрепанная, страшная. Ведьмак недооценил ее – завопила на бегу. Он не успел сложить Знак, отлетел назад, врезался спиной в ограду, боль в позвоночнике отдалась до самых кончиков пальцев, парализовала руки, подсекла ноги. Он упал на колени. Брукса, певуче воя, бросилась к нему.