Доля вероятности

Яррос Ребекка

Нейт тихо рассмеялся и покачал головой:

— Осталось две минуты.

— Две минуты, — повторила я, пытаясь успокоить дыхание и избавиться от комка в горле.

Шансы попасть в авиакатастрофу были ничтожно малы, а я сидела, вцепившись в руку симпатичного незнакомца, который наверняка решил, что у меня не все дома.

— А твое любимое время суток? — спросил он. — Я просто пытаюсь тебя отвлечь.

— Закат. А у тебя?

— Рассвет. Люблю начало нового дня, когда еще не знаешь, что может случиться.

Нейт выглянул наружу, где раскинулось

бесконечное серое небо. Я тоже повернулась взглянуть. В густом тумане виднелся край крыла, но больше я ничего не рассмотрела. Может, оно и к лучшему.

Завизжали моторы.

— Что проис… — заговорил Нейт.

Раздался скрежет металла о металл, и у меня замерло сердце.

А потом крыло взорвалось и превратилось в огненный шар за иллюминатором.

Глава третья Натаниэль

Кабул, Афганистан

Август 2021 года

— Кажется, все прошло хорошо.

Голос Торреса сочился сарказмом. Иззи ушла с остальной делегацией. Она не топала ногами, не хмурилась, даже не посмотрела на меня, а просто зашагала вслед за Уэббом к кортежу бронированных автомобилей, поджидавших чиновников на краю взлетно-посадочной полосы. Она вела себя так, будто мы не были знакомы десять лет.

Я хотел презрительно усмехнуться, но губы сами расползлись в одобрительной улыбке. Отлично пошутил.

— Это она, да? — спросил Торрес. Мы двинулись следом за делегацией. — А ее не узнать.

Политик, значит. А ведь она ненавидела политику, по крайней мере раньше. И так старалась попасть в некоммерческий сектор, не поддаваясь давлению родителей, которые стремились реализовать через нее собственные амбиции. Видимо, не получилось.

Значит, в тот день она все-таки сделала выбор.

И поступила, как поступил бы любой другой Астор.

Во мне закипел гнев, стремительный и жаркий, но я усилием воли его подавил. Умом я всегда понимал, что она выберет родителей, но видеть перед собой результаты этого выбора было невыносимо.

— Сержант Грин. — Со мной поравнялся Грэм. — Не хочешь объяснить, что это было?

— Нечего объяснять, — буркнул я, оторвался от созерцания ее волос на ветру и оглядел периметр, надев тактические очки, чтобы солнце не било в глаза.

Как же ее занесло сюда?

— Как знаешь. А то со стороны все выглядело так, словно ты только что встретил бывшую, — язвительно ответил Грэм.

— Она не моя бывшая. Между нами ничего не было, так что хватит ухмыляться.

— Она хуже, чем бывшая, — пробормотал Торрес. — Та, с которой не сложилось.

— Ой, какие мы ранимые. — Улыбка Грэма померкла. — А где «чинук» [10]? Неужели решили без него?

Я недовольно заворчал. Еще утром меня совершенно не тревожило, что политики отказались лететь из аэропорта в посольство на бронированном «чинуке». Мы называли его вертолетом «Посольских авиалиний».

Семикилометровый маршрут до посольства был относительно безопасен, и я не волновался ровно до того момента, как узнал, что с нами поедет Иззи. Будь моя воля, я посадил бы ее в пуленепробиваемый ящик. Хотя нет: будь моя воля, я заставил бы ее улететь отсюда немедленно.

Мы подошли к кортежу. Чиновники сели в два черных джипа посередине; всего машин было четыре. Хольт, подопечный Келлмана, забрался на заднее сиденье второго джипа; Иззи устроилась рядом.

Ее рюкзак соскользнул с плеча, и я поймал его за лямку, не дав упасть на землю. Оливково-зеленый брезент истерся и за долгие годы носки стал совсем мягким, подкладка примялась, но прожженное пятно в форме цилиндра около молнии было на месте.

Мне стало трудно дышать; я горько усмехнулся, подняв рюкзак. Хотел посмотреть ей в глаза, но те скрывались за темными очками. Я не мог понять, что она чувствует. Судя по языку тела, она пыталась сохранять спокойствие и держать себя в руках, но глаза всегда выдавали ее мысли. Испытывала ли она такое же смятение, как я, или три года разлуки приглушили в ней все чувства?

— Ваш рюкзак, мисс Астор, — медленно проговорил я. В лицо ударил поток холодного воздуха: в машине работал кондиционер.

Она разомкнула губы, судорожно сглотнула, взяла у меня рюкзак и положила его на колени.

— Спасибо.

— Включи кондиционер посильнее, — попросил Хольт водителя и ослабил галстук. По его свекольно-красной шее катился пот.

Грэм оглянулся через плечо и тихо усмехнулся:

— Простите, сэр, кондиционер уже на максимуме. Такой уж тут климат.

Хольт откинулся на сиденье; лицо у него было такое, словно кто-то только что застрелил его собаку.

— Неженки, мать их, — пробормотал Келлман, уже устремившись к задним рядам, где располагалась охрана.

Оглядев кортеж, я убедился, что багаж погрузили в замыкающий автомобиль, а чиновники заняли самые безопасные места. Я снова изучил периметр, хотя шестеро моих коллег уже сделали то же самое, и дождался кивка Уэбба. Он сел в первый автомобиль.

Настало время выдвигаться.

— Пристегнись, — сказал я Иззи и закрыл за ней дверь, не дожидаясь ответа.

Ну вот и все. Теперь она хотя бы за пуленепробиваемым стеклом.

Я сел на пассажирское сиденье спереди и захлопнул дверь.

— Поехали. — Я указал на тронувшуюся первую машину во главе кортежа. Телохранители распахнули перед нами ворота.

В нос ударил сладкий запах лимонов и духов «Шанель № 5». Сердце сжалось сильнее, кольнуло под наплывом воспоминаний, предаваться которым не было времени. Кольцо на пальце Иззи казалось новым, но кое-что не изменилось. Пахло от нее, как прежде, — долгими летними ночами.

Грэм переключил передачу и двинулся вслед за Уэббом. Мы въехали в Кабул. Все мои чувства обострились; ни одна деталь не укрывалась от моего внимания, я замечал всех — пешеходов, другие машины, — повсюду высматривая потенциальную угрозу.