Должностные лица
Шрифт:
Сели, поехали под звуки приемника с огоньком. Миновали метро Семеновская, вон там, справа, магазин «Богатырь», заходили туда с Ирмой совсем недавно, она купила ему три сорочки. Ехали вдоль трамвайной линии под светлыми фонарями, улица Щербаковская, он помнит, как она ему все поясняла, знакомо ему всё, будто он жил здесь прежде и ездил, и пешком ходил. Нырнули под окружную дорогу и только проехали короткий тоннель, как на дорогу выскочила девушка в черном пальто, стройная, в песцовой шапке, и замахала рукой в белой варежке.
Таксист затормозил, и пока девушка подбежала, за ней возник молодой человек в пальтишке и в шляпе, совсем не по сезону, одной рукой он потирал замерзшее ухо.
— Тактика, — проворчал
— Нам на Вторую Парковую, — сказала девушка просительно, видно, что это никакая не банда. Шофер молча кивнул, они открыли заднюю дверцу и, подталкивая друг друга, сели. Пахнуло от песца свежестью, морозцем и чуть-чуть духами. Девушка благодарила — ой, на метро уже поздно, спасибо, товарищ водитель, и вам, товарищ пассажир. Спутник ее только кряхтел и слышно было, как он тёр свои уши, будто они пергаментные, и при этом оправдывался: утром передали плюс два, минус три, а он шапку надевает только минус десять, его старшина в армии приучил.
Шибаев молчал, вот уже скоро поворот направо, и у него смутное ощущение, что он здесь останется, такси ему лучше отпустить. И только он хотел сказать, мне вот сюда, как услышал голос девушки:
— Остановите, пожалуйста. — Она щелкнула сумочкой, доставая деньги. Расплатилась. Вышли, хлопнула дверца.
Шибаев подал водителю десятку — ладно, парень, поезжай, я здесь останусь. Вылез, огляделся — удалялась по пустынной улице эта пара, такси развернулось, опахивая светом фар уснувшие дома, деревья в снегу, сугробы. Какая здесь, в Измайлове, глушь, завалено все снегом и ни огонька кругом, как будто не только Ирма с Тыщенкой отсюда сбежали, но и все жители это место покинули. Забредет сюда пьяный — не пустили в метро, свалится под забором, занесет его снегом, и обнаружат только весной.
Дом Тыщенка был пуст, как и с вечера, да он другого и не ожидал. Попробовал нажать плечом калитку — нет, сделано на совесть, как будто Цыбульский и здесь постарался, ни засова, ни щеколды — внутренний замок.
Подошел к забору в том месте, где спустил канистру в сугроб, огляделся — никого на улице, пусто, тихо. Постоял столбом, себя не ощущая, и полез через забор словно бы по чьей-то команде, довольно легко перемахнул, сам себе удивился. Здесь она, канистра его, на месте, разгреб снежок перчаткой, ему было жарко, он вспотел, сдвинул шапку на затылок, расстегнул дубленку. Поднял канистру из сугроба и пошел к дому. Мертвая тишина стояла, мороза не было, и шаги его были без звука, как будто по вате ступал. С какого ему угла начать, где выгоднее подпалить, чтобы побыстрее занялось? Бензин поможет. Важно, чтобы не сразу заметили. Окна соседнего дома закрывает забор, очень хорошо, увидят уже только зарево. Сначала надо облить все углы, деревянное крылечко и ставни, а там зажигалкой щёлк — ноги в руки и дёру. Пока займется, он перемахнет через забор, не спеша пойдет по этой самой Парковой, а там, что Бог пошлет. Он неуязвим, потому что бесстрашен, даже рука не дрожит, он решил, он выбрал способ, сейчас ему все яснее ясного и не отговаривайте его, бесполезно.
За глухой стеной он нашел метлу, тщательно обмел углы, крылечко, прикидывая на ходу, где и как будет полыхать. Действовал сноровисто, умеючи, будто только и делал, что поджигал дома, красного петуха пускал, видя в этом усладу души и смысл жизни.
Он будет отомщен. Не пожелали подождать его и объяснить, так пусть сгорит ваше гнездо вместе с его тысячами, с его мечтой и надеждой. Очень жаль, что тебя, суки, нет. Зинаида права оказалась. Но я еще доберусь, я не уеду отсюда, пока не разряжу в тебя всю обойму малокалиберки.
В тишине далеко слышалось шарканье метлы, но что тут такого,
— Хватит, Шибаев, мы уже тут замерзли.
— А в чем дело? — машинально пробормотал он, вскидываясь, и увидел совсем рядом шофера такси, того самого, в куртке с капюшоном, а со стороны крыльца подходил молодой человек в шляпе, которого они подобрали возле Окружной дороги.
— Руки! — сказал этот молодой, и таким тоном, что Шибаев беспрекословно протянул руки, тот защелкнул наручник, но как? Только на правой руке, а второй наручник уже был защелкнут на руке этого парня в шляпе. Сбылась картинка! Теперь он уже точно знает, не было в аэропорту ни конвоя, ни зека, спаренного браслетами, ему померещилось, это был знак.
Пошли обратно к забору по следам Шибаева, не забыли захватить канистру.
— Минутку, ребята. — Он посмотрел на них — серьезные мужики, молодые, но уже натасканные, крепкие профессионалы. — Один вопрос — дом продали? — Он кивнул назад.
— Продали, — ответил шофер. — Академику Енгибарову.
— Чужую хату хотел спалить! — воскликнул Шибаев и громко захохотал: — Ах-ха-ха-ха-ха!
С дерева упал снег, сорока задремавшая испугалась непривычного звука.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — сказал человек в шляпе. Такое легкомысленное отношение к серьезной операции его оскорбило.
Возле забора таксист чуть приостановился, проговорил:
— Шибаев Роман Захарович, директор мехового комбината в Каратасе, сорок лет, женат, член партии, ранее судимый — все правильно?
— Вы еще за это ответите. — Каких-то секунд пять-семь Шибаев молчал, изо всех сил удерживая заглушку, но она сорвалась, и он снова захохотал от души, заржал, как жеребец в зимней тишине Измайлова. — Они ответят, они тебе ответят!! — сквозь смех повторял он, ощущая прилив ясности, успокоения, теперь он знает, что дом, его дом, продали, что Тыщенко молодец, не зря ты подозревал и прав был, что теперь никому не нужен.
Первым через забор переметнулся парень в шляпе, и рука его в наручнике дернула кверху руку Шибаева, один оказался по ту сторону забора, а другой по эту, как два мешка в одной связке. Шибаева пришлось подсаживать, ноги его не слушались, таксист крепко поддел его снизу приемом, Шибаев кулем перевалился и увидел такси, совсем недалеко, возле него стояла девушка в песцовой шапке, постукивала носком о каблучок, сапожки тесные, а пасли Шибаева долго, и она замерзла.
— Работа! — сказал ей Шибаев и подмигнул. — Только не вздумай замуж за этого, — он дернул рукой в наручнике. — У него самолюбие. Ладно, поехали, как сказал Гагарин.