Дом №65 по улице Железнодорожников
Шрифт:
Вместо этого, он двинулся дальше в дом, побуждаемый каким-то низменным желанием, которое он не понимал и не мог контролировать.
Он осторожно исследовал первый этаж и обнаружил, что там пустынно. Пульс забился, Зито облизал губы и осторожно поднялся по лестнице на второй этаж. Когда он достиг площадки наверху, над головой раздался стук. Он застыл, напрягая все чувства, и звук повторился.
Третий этаж, – подумал он.
– Она на третьем этаже.
Не останавливаясь, чтобы исследовать второй этаж, он на цыпочках прошел мимо открытых дверей нескольких спален и
Ухмыляясь, он потянулся за веревкой. Он не стал задумываться о том, как женщина могла оказаться на чердаке, если люк был закрыт. Его желание взяло верх над осторожностью и логикой. Его чресла болели. Его тело было напряжено и наэлектризовано. Он дернул за веревку, и люк открылся, выпустив деревянную стремянку на шарнирах. Очевидно, кто-то недавно смазал фурнитуру, так как ни дверь, ни лестница не издавали никаких звуков. Стук и шуршание стали громче, маня его наверх. Не раздумывая, Зито забрался на чердак.
Там было темно, но после минутного колебания он нашел выключатель и зажег свет. Он увидел бессистемные стопки пустых коробок для переезда, пластиковые баки и контейнеры, кучу розовой стекловолоконной изоляции, но не более того. Если женщина, которую он видел в окне, была здесь, то она пряталась. Он шагнул вперед, уже не заботясь о тишине.
Затем он прочистил горло.
– Эй?
– полушепотом произнес он.
– Не пугайтесь.
Три вещи произошли одновременно.
Что-то врезалось в Зито сзади, придавив его лицом к твердому деревянному полу. Его губы прижались к зубам, и он почувствовал вкус крови.
Люк с шепотом захлопнулся за ним.
И свет погас, снова погрузив чердак во тьму, за исключением маленького лучика света, пробивающегося сквозь трещину в полу.
Зито попытался закричать, попытался пошевелиться, но обнаружил, что не может. Его мышцы словно застыли. Охваченный какой-то невидимой силой, он тщетно пытался вырваться. Он чувствовал, что над ним нависает чье-то присутствие, но не мог повернуть голову, чтобы увидеть, кто это. Он сконцентрировал всю свою волю, но не мог даже стиснуть зубы. Все, что ему удалось сделать, - это коротко дернуть пальцами. Еще больше крови наполнило его рот. Зито захотелось блевануть, но он не мог даже этого сделать.
Ужасный запах охватил чердак. Несмотря на странный паралич, мышцы его желудка судорожно сокращались, а дыхание сбивалось от зловония. Когда они были детьми, Зито и его приятели находили мертвых животных на обочине дороги и засовывали петарды внутрь гниющих трупов. Затем они поджигали фитиль, гогоча от радости и отвращения, когда и без того забрызганное кровью месиво становилось еще ужаснее. Этот запах напомнил ему об этом.
Присутствие нависло над ним, и сам воздух стал тяжелее. Затем что-то упало на пол рядом с его головой. Зито сумел перевести взгляд влево и увидел коробку. В тусклом свете он смог прочитать лишь часть надписи на коробке - "Бороскопическая система проверки кабелей". Затем он заметил, что один конец коробки был открыт, а створки явно отогнуты. Чем бы ни была эта система, она уже была извлечена из коробки.
Зито попытался закричать, когда две сильные руки схватили его за бедра и поставили на колени, но не смог. Он также не смог вытереть слезы, когда что-то разорвало его джинсы и нижнее белье сзади. Он почувствовал прохладный воздух на своих ягодицах, а затем что-то склизкое и бугристое заскользило по его обнаженной плоти. Зито хотел вздрогнуть, но паралич не позволил этого сделать. Слизистое ощущение исчезло, но через несколько секунд его сменило что-то холодное и твердое, прижатое к его сжатому анусу.
Затем, там, в темноте, он узнал, что такое "Бороскопическая система проверки кабелей". И хотя его тело не могло двигаться, оно могло чувствовать. И действительно, паралич, казалось, усиливал его ощущения.
Зито молился о том, чтобы паралич прошел, молился о том, чтобы иметь возможность кричать, а затем, наконец, просто молился о смерти.
Он впал в шок, а затем в бессознательное состояние, но ни одна из его молитв не была услышана.
* * *
Когда Аррианна проснулась, вода в ванной была холодной, а пузырьки рассеялись. Дрожа, она огляделась. В ванной было темно. Свечи догорели до восковых огрызков.
– Господи, - пробормотала она.
– Как долго я спала?
Кончики ее пальцев сморщились, а суставы затекли. Ей потребовалось мгновение, чтобы вылезти из ванны. Это вызвало толчки боли в мышцах. Она села на край, упершись сведенными судорогой пальцами ног в пушистый зеленый коврик, и стиснула зубы, пока боль не утихла. Затем она взяла полотенце и обернула его вокруг своего дрожащего тела. Завернув волосы во второе полотенце, она включила свет и погасила остатки свечей.
Вот тебе и расслабление в пенной ванне, – подумала она. Вместо того чтобы успокоиться, она почувствовала дискомфорт и холод. Пожав плечами, она наклонилась и открыла слив. Вода с шумом устремилась в отверстие.
Аррианна поспешила в спальню, вытерлась и оделась. Когда она скользнула в трусики, ее снова охватило возбуждение. Решив не позволять себе отвлекаться, она отбросила насущную необходимость и вышла в коридор, намереваясь заняться своим списком дел.
На кухне она заметила коробку с "Бороскопической системой проверки кабелей", лежащую на столе, где Чак оставил ее накануне. Она сделала пометку напомнить ему, чтобы он убрал ее, когда вернется домой. Затем она начала искать телефонный номер своей IТ-группы и совсем забыла о приборе.
С чердака донесся одиночный приглушенный стук. Аррианна замерла, держа телефон в руке, прислушиваясь, но звук не повторился.
– Сосредоточься, - пробормотала она.
– Это будет прекрасный день.
* * *
На чердаке что-то тихонько хихикало, пока кровь Зито застывала на досках пола и розовой изоляции.
Брайан Кин и Нэйт Саузард
Глава 5
Позвонив в IТ-отдел и сообщив о недавних проблемах, Аррианна решила проверить свою страницу в Facebook. Ей было одиноко и немного тревожно. Она впервые осталась одна в доме с тех пор, как они переехали сюда, и он казался большим, пустым и слишком тихим без Чака. Возбуждение все еще витало в воздухе вокруг нее и только усиливало ее одиночество.