Дом №65 по улице Железнодорожников
Шрифт:
– Вот дерьмо, - сказала она в пол.
После этого появились первые слезы. Меланхолия, не похожая ни на одну печаль, которую она когда-либо чувствовала, нахлынула, чтобы заполнить пустоту. Она всхлипнула один раз, и тут же последовали вопросы. Что с ней происходит? Со всем вокруг? Странные сайты. Гнев превращается в похоть в мгновение ока. Как такое возможно?
По коридору пронесся гнилостный запах. Она принюхалась и закашлялась, сильно сжав живот. И это было еще одно проклятое дело. Почему они не могут найти источник этой вони?
– Черт побери, - сказала она, поднимаясь на ноги и застегивая джинсы.
Грусть
Джек Кетчам
Глава 7
Джейк не знал точно, почему он последовал за ней. Дело было не в пятидесяти баксаx. Не для того, чтобы вернуть полтинник. Не для того, чтобы извиниться. Честно говоря, он не знал. Так же, как он не знал, какого черта он сказал то, что сказал, и сделал то, что сделал в баре.
Это было на него не похоже. Совсем не похоже.
Мама воспитывала его быть вежливым с дамами.
Он никогда в жизни не просил женщину сделать что-то, даже отдаленно похожее на это.
Получить удовольствие от того, что кто-то наблюдает за ним?
Никогда.
Он не был по-настоящему авантюрным в сексуальном плане. Джейк занимался сексом в миссионерском стиле. Так непосредственно, что иногда это почти смущало его.
Но там, в баре, ему казалось, что какой-то другой парень вдруг получил доступ к его мозгу. Он разделял с ним жесткий член, потому что от этой женщины, Аррианны, запах секса исходил, как от гребаного смертельного токсина, но это было почти все, что он с ним разделял.
Он бы заплатил ей за то, чтобы она смотрела? Черт, он никогда не платил за секс. И он прекрасно мог дрочить в одиночку.
Он не мог поверить в то, что сказал и сделал.
Это был тот другой парень. Не он.
И все же он уже почти час преследовал ее на своем пикапе и не мог понять - почему.
Как будто он должен был это сделать. Как будто это было важно.
Но он также не имел ни малейшего представления о том, куда, черт возьми, она едет.
Она свернула с 10-го шоссе на Седар-стрит и некоторое время ехала по ней мимо рядов пригородных домов, расположенных по обеим сторонам, на газонах многих из них висели таблички: "Продается", потому что здесь, как и почти везде, экономика все еще оставалась в отстойном состоянии. Затем они свернули на Ройал-авеню и снова выехали на десятое шоссе, на этот раз на юг, а не на север, как раньше, а затем на следующем съезде снова выехали на шоссе. И вот она снова оказалась в пригороде, а затем в пригороде, переходящем в сельскую местность, ехала по улицам, знакомым Джейку с детства, поворачивала налево, направо - в разные стороны, и сначала он подумал, что, возможно, она знает, что он преследует ее, и пытается от него оторваться.
Потом, со всеми этими беспорядочными стартами и остановками, он решил, что она просто заблудилась. Точка.
Он зажег сигарету и последовал за ней.
Наконец, трасса #10 снова пошла на север. И когда она выехала на эту трассу, ее вождение казалось более расслабленным, но менее неустойчивым. Как будто она знала, где находится.
Он посмотрел на часы. Было четверть второго. Сеймур в гараже сейчас наверняка захочет спустить с него шкуру за то, что он так долго обедал. Ну и пусть. Как механик... Сеймур был нe очень хорошим работником. Без Джейка это место превратилось бы в ад в считанные месяцы.
Она сбавила скорость и свернула на улицу Железнодорожников. Он хорошо знал эту дорогу.
Он остановился на углу.
Когда она проехала несколько кварталов, он повернул и поехал за ней.
У него было странное чувство. Как будто что-то должно было произойти.
Что-то нехорошее.
Она въехала в длинный крутой подъезд слева. Она была дома.
И тут его осенило.
Нет, это совсем не хорошо.
* * *
Ему было девятнадцать, когда это случилось. Он только что получил свою первую должность, которая не была просто работой оператора насоса в гараже Тедди Паника, закрытом уже семь лет. Он помнил, как однажды пришел домой с работы усталый, довольный и счастливый и услышал голос своего старшего брата, Ли, доносившийся из кухни.
Что-то было в его тоне.
Ли сидел за кухонным столом. Он все еще был в форме патрульного, за исключением фуражки, которую он держал на коленях. Его мать никогда не разрешала надевать фуражку за столом. Рука матери лежала на плече его брата, она посмотрела на приближающегося Джейка и покачала головой, как бы говоря: Не болтай.
Ли заметил это и повернулся к брату.
Его глаза были полны слез.
Джейк никогда в жизни не видел, чтобы мужчина плакал. И уж точно не его брат. Полузащитник. Стрелок по тарелкам. Полицейский.
Джейк просто стоял там. И слушал.
Ли только что приехал из дома Сэма Форрестала на улице Железнодорожников. Он был одним из первых спасателей и видел всю эту чертовщину. Весь этот ужасный бардак. Кровавое опустошение человека, которого он знал всю среднюю школу и школу полицейских, с которым он пил пиво и играл в дартс в баре "Без гриля", с которым он шутил о том, что Сэм предпочел работать в тюрьме, а не на улице.
Его сержант знал обо всем этом и сказал ему, чтобы он убирался к черту домой на целый день. Так он и сделал.
Он помог Никки сесть в патрульную машину. Никки бредила о рвоте и сперме с пеной у рта, как какое-то бешеное животное.
А теперь он был здесь, на кухне с матерью. Рука матери на его плече. Выплакивая свое горе и шок в тихом воздухе, пахнущем печеным хлебом.
– Они найдут, кто это сделал, - сказала его мать.
– Они узнают, кто сделал эту ужасную вещь. Ты узнаешь. Ты узнаешь.
* * *
Они никогда не делали этого.
То, что произошло в доме №65 по улице Железнодорожников - очевидно, теперь это был дом Аррианны, ее машина подъехала к подъездной дорожке - сначала стало предметом местных новостей и сплетен, и ненадолго стало национальной сенсацией, а затем, для некоторых, но не для всех, постепенно стерлось из памяти.
Но Джейк помнил тот день на кухне. Помнил, что в конце - когда они втроем сидели за столом, руки тянулись друг к другу, обхватывали, крепко держали - он плакал по брату.
Что он тоже плакал.