Дом №65 по улице Железнодорожников
Шрифт:
Трахать ее? Но я не могу этого сделать... Я даже не могу подрочить перед ней...
Но какая-то часть его мозга говорила ему, что он может это сделать. Он может трахать ее во все дыры, может трахать ее до тех пор, пока она не истечет кровью. Прошло совсем немного времени, прежде чем эта часть его мозга убедила его в своей правоте, и он ухмылялся до боли в щеках.
Я могу трахнуть ее. Она хочет, чтобы я ее трахнул.
Он наткнулся на другой грузовик, припаркованный среди деревьев. Он подумал, нет ли у этой Аррианны других
Может быть, муж? Парень?
В любом случае, это не имело значения. Она будет его, независимо от того, кто будет в доме. Если бы ему пришлось позаботиться о каком-то засранце, чтобы получить свое, он бы позаботился об этом засранце, без проблем.
Припарковав свой грузовик рядом с другим, он выпрыгнул из него, просунул голову в окно другого, но обнаружил, что там, по большей части, было пусто. Там было несколько инструментов, несколько пустых оберток от еды и бутылок из-под газировки.
Грузовик не имел значения. Только Аррианна имела значение. Еще одна сигарета оказалась у него в губах, и он прикурил ее, пока возвращался к дому пешим шагом.
* * *
Аррианна не могла не улыбаться, прогуливаясь по тропинке. Окружающие деревья колыхались на ветру и источали хвойный аромат, который наполнял ее спокойствием. Птицы пели для нее песни, а бабочки танцевали в воздухе. Ее разум прояснился, и она чувствовала себя более расслабленной, чем когда-либо за долгое время, и это спокойствие, казалось, только усиливалось с каждым шагом, который она делала прочь от дома.
И впервые за сегодняшний день, она почувствовала, что у нее есть свои мысли. Ее собственные мысли. Она не думала о том, как сжимает пальцы или душит себя, не думала о члене Джейка, о блевотине, о высоких каблуках или о ванне из собачьей слюны. Она чувствовала себя самой собой и сделала долгий, глубокий вдох, продолжая свой поход через лес.
Она подумала, что это стресс, который заставляет ее вести себя агрессивно, и который вбивает в ее голову весь этот мусор.
Все наладится, – сказала она себе.
– Не сходи с ума, Аррианна.
Она остановилась на мгновение, прислонившись к дереву. С ветки прямо над ее головой на нее стрекотала белка, прыгая слева направо, словно бросая ей вызов.
– В чем проблема?
– спросила она, а потом захихикала, когда белка разволновалась еще больше, пискляво ругая ее на своем беличьем языке.
Она подумала, не была ли это белка-мать, защищающая своих детенышей, и тут в ее сознание ворвалась крыса-мать из их старого дома, оскалив желтые зубы и испачкавшись в крови. Дрожь защекотала ее плоть, и она еще несколько секунд смотрела на истеричного грызуна, прежде чем двинуться дальше по тропе. Когда образы обезумевшей крысы начали исчезать, ее мысли переключились на царапающие звуки, доносившиеся с чердака, на бурундуков, которые строили где-то там хорошо спрятанное гнездо. Она надеялась, что они смогут найти их и избавиться от них, не причинив бедняжкам вреда.
Мысли о крысе, естественно, напомнили о Тедди. Его глаз вывалившийся из глазницы, окровавленная шерсть. Тедди любил лазить по деревьям, и она знала, что если бы он был сейчас там, в их новом доме, окруженном соснами, то у порога ежедневно появлялись бы всевозможные растрепанные пушистые подарки. В уголке ее глаза заблестела слеза, и она вытерла ее, заставив себя рассмеяться.
Она была уже почти у озера, видела, как оно сверкает сквозь стволы деревьев.
Надо было взять с собой купальник, черт возьми.
Она подумала о том, чтобы вернуться за ним в дом, но потом решила, что если желание окунуться будет достаточно сильным, она просто разденется и нырнет.
Затем что-то зашуршало в кустах слева от нее.
Она вздрогнула, прижала руку к груди.
– Эй?
Раздался высокий звук, а затем еще один шорох.
Аррианна проклинала себя за то, что не взяла с собой что-нибудь для защиты. Что, если это пума или кто-то в этом роде? Она поискала в лесу оружие, хоть что-нибудь, чем можно было бы воспользоваться. Не успела она нагнуться и схватить что-нибудь, как из кустов выскочило мохнатое тело и понеслось прямо на нее.
Крик, вырвавшийся из ее горла, был быстро оборван, когда она увидела собаку хромающую по тропинке. Это была дворняга, темно-коричневая с разбросанными черными пятнами, кобель. Если у собаки был хозяин, то он не потрудился ее кастрировать. Пес скулил, приближаясь к ней, его передняя левая лапа была подогнута к груди.
– Что с тобой случилось?
– спросила Аррианна, присев на корточки и нежно положив руку на голову собаки.
Его хвост завилял, и он лизнул ее пальцы, уставившись на нее мягкими, жалкими глазами. У собаки не было ни ошейника, ни бирок. Его глаза были покрыты молочной пленкой, а морда поседела. Аррианна могла сказать, что собака старая; она предположила, что ей лет двенадцать или около того.
Она провела ногтями по его спине и почесала за ушами. Пес еще немного поскулил, примостился между ее ног, потянулся мордой вверх и лизнул ее в шею.
– Ладно, ладно, - сказала она, когда пес подался вперед и продолжил лизать ее языком.
Она засмеялась, одной рукой почесала ему под подбородком, а другой осмотрела его лапу, осторожно обхватив пальцами и протянув ее к себе.
– Все в порядке, мальчик. С тобой все будет в порядке.
Пес заскулил, но позволил ей осмотреть его лапу. Ни крови, ни следов травмы не было. Возможно, это просто старость, – подумала Аррианна.
– Может быть, артрит.
Пес сел на корточки и лизнул ее руку, виляя хвостом, поднимая пыль.
– Ты просто старый милашка, не так ли?
– она встала, скрестив руки.
– Хочешь пойти со мной домой? Принять ванну, перекусить? Мне бы не помешала компания.
Собака встала, подогнула переднюю лапу и посмотрела на Аррианну с выражением, которое она могла описать только как подобие улыбки. Он радостно пыхтел, кружился по кругу и лаял.
– Я расцениваю это как "да", - сказала она и потянулась вниз, чтобы снова погладить его по голове.
– Думаю, я назову тебя Дикки. Звучит неплохо, мальчик?