Дом алфавита
Шрифт:
Услышав свист, оба тут же обернулись. Над деревьями мелкими темными пятнами висели облака – в одном из них вновь показался самолет. На этот раз он шел прямо на них.
Джеймс закрыл собой Брайана – того вдавило в сугроб.
– Я же замерзну, к чертям! – вздохнув, пробубнил Брайан.
Лицо у него было все в снегу. Он попытался улыбнуться. Джеймс скривился, бросив взгляд на его спину и увидев порванный сзади летный костюм и комки снега, – от тепла его тела они медленно таяли, и по пояснице и бедрам текла вода.
– Будем надеяться, какое-то время
В то же мгновение машина, прогудев над ними, скрылась.
– А это что за фрукт? – спросил Брайан, пытаясь счистить со спины снег. – Ты разглядел?
– Может быть, юнкерс. С виду хлипкий. Думаешь, он нас заметил?
– Тогда нас бы уже на свете не было. А вот следы наши он точно видел!
Ухватившись за руку Джеймса, Брайан встал. Оба знали, что скоро все кончится, – это лишь вопрос времени. Если они доберутся до деревни, может быть, появится шанс. Есть надежда, что деревенские поймут, что драться они не намерены. Это если самолет или какой-нибудь патрульный отряд – а их уже, несомненно, выслали на поиски – не обнаружит их первым.
Вот тогда у них не останется ни единого шанса.
Вот и всё.
Долгое время они бежали не останавливаясь. Двигались неуклюже. В теле отдавался каждый удар сапог о промерзшую землю. Джеймсу, судя по всему, было худо, и он весь побелел.
Далеко позади что-то тихо загудело. Они переглянулись. Впереди раздался еще какой-то звук, но уже другой. Скорее всего, грузовой состав.
– Ты вроде говорил, что железная дорога к югу от нас? – вздохнул Джеймс и снова прижал ледяные руки к груди.
– Черт возьми, Джеймс! Я же сказал, что не уверен!
– Штурман из тебя так себе!
– Так надо было мне карту разглядывать, а не тебя из той дурацкой американской консервной банки вытаскивать?
Джеймс не ответил. Положив руку Брайану на плечо, он указал на дно сероватой впадины, тянувшейся в обе стороны, откуда, несомненно, доносилось пыхтение парового котла локомотива.
– Наверное, сейчас ты лучше понимаешь, где мы?
Брайан кивнул, и Джеймс успокоился. Теперь они понимали, где находятся. Вопрос в том, принесет ли им это пользу. Они присели на корточки позади кустарника с серыми мертвыми ветвями. Рельсы на белом снегу казались тонкими черточками. До железнодорожного полотна было шестьсот-семьсот метров открытого пространства.
Значит, все это время они находились к югу от железной дороги.
– Всё нормально? – Брайан осторожно потянул Джеймса за меховой воротник, и тот повернулся в его сторону.
Из-за бледности четче проступили линии черепа. Пожав плечами, Джеймс опять повернулся к путям. Медленно рассветало, тени во впадине постепенно зашевелились и обрели ясность очертаний. Великолепное и пугающее зрелище. Мелкие порывы ветра донесли до них звук огромного поезда. Мимо проходил вагон за вагоном – словно роковая линия жизни между фронтом и родиной. Пыхтящие бронированные локомотивы, бесконечные грузовые вагоны, вооруженные пушками, орудия, прячущиеся
Когда этот поезд прошел, звуки оповестили о приближении еще одного. Поезда шли каждые несколько минут. За это короткое время – под весом скрюченного тела у них уже затекли колени – мимо проехали, наверное, тысячи людей. Уставшие раненые бойцы – на запад; робкие, молчаливые резервы – на восток. Сбрасывайте на эти пути несколько бомб каждый день – и в адском котле Восточного фронта русские получат передышку, да и вообще им станет полегче.
Что-то дернуло Брайана за рукав. Предостерегающе подняв руку, Джеймс молча прислушивался. Теперь это услышал и Брайан. Звуки доносились сзади с обеих сторон.
– Собаки?
Брайан кивнул:
– Но только в одной группе, разве нет?
Джеймс опустил воротник и слегка его расправил.
– Вторая группа – моторизованная. Такое жужжание мы уже слышали. Наверное, они с мотоциклов сошли там, где мы через канавы переходили.
– Видишь их?
– Нет, но это может в одну секунду измениться.
– И что нам делать?
– Да что тут, черт возьми, сделаешь? – Джеймс снова сел на корточки и стал покачиваться. – Мы оставили следы, и по ним нас даже слепой найдет.
– Значит, сдаемся?
– А мы вообще знаем, как они поступают со сбитыми летчиками?
– Ты на мой вопрос не ответил. Мы сдаемся?
– Надо на открытую местность выйти. Иначе они могут решить, что мы что-то задумали.
Спускаясь по склону вслед за Джеймсом, Брайан ощутил на себе коварные порывы ветра. Защипало щеки.
Сделав несколько шагов, они оказались на открытой местности. Там они в нерешительности встали лицом к преследователям, подняв руки вверх.
Сначала ничего не происходило. Голоса смолкли. Все замерло. Джеймс прошептал, что солдаты, должно быть, прошли сзади, и слегка опустил руки.
В то же мгновение началась стрельба.
Здесь им пришла на помощь мутная, сероватая зимняя мгла. Бросившись на землю, оба бок о бок распластались на животе, непонимающе глядя друг на друга. Их не ранило.
Брайан тут же пополз на животе к железной дороге. Он постоянно оглядывался назад на Джеймса – тот, опираясь на колени и локти, с диким взглядом тащился по кочкам и промерзшим веткам. Вскрылась рана возле уха, и при каждом шаге с взлетающим в воздух снегом смешивались мелкие красные капли.
Сухо прострекотало несколько кратких очередей, рассекая воздух над ними широкими волнами. Стрелявшие солдаты кричали.
– Они только что собак спустили, – вздохнул Джеймс и схватил Брайана за лодыжку. – Бежать готов?
– Куда, Джеймс?
Ни с того ни с сего по диафрагме Джеймса покатилась теплая волна и сжала его внутренности, в панике пытаясь защититься.
– Через железную дорогу. Сейчас на путях поезда нет.
Брайан поднял голову и посмотрел на широкую, предательски открытую местность. А потом-то что?