Дом Для Демиурга. Том первый
Шрифт:
8. Саур — Собра — Къела
Вестовой был тяжело ранен. Тамерский иззубренный болт, пробивший ребро, нельзя было вытащить на ходу, и древко просто перерубили чуть пониже наконечника. Каким чудом солдат выдержал трое суток в седле? Почему вообще отправился именно он, почему не передал пакет с донесением другим?
Рикард понимал, что шатающийся, харкающий кровью человек сделал невозможное, но не понимал — зачем. Что такого случилось на западе, что потребовался этот подвиг?
Оглушительно орали вороны — теперь, как и по осени, везде было много ворон, наглых и разжиревших на человечине, — дул пронзительный северный ветер, по небу бежали быстрые облака, отливавшие лиловым, а разбуженный на рассвете генерал Меррес стоял напротив раненого вестового и не мог понять, что произошло.
— В лазарет его, — приказал он, и, не сдержавшись, рявкнул на солдат: — Что стоите, ослепли?!
— Нет, мой генерал, — прохрипел раненый, в очередной раз хватаясь за левый бок. — В пакете… не все…
— В лазарет, сержант! — еще раз рыкнул Рикард. — Поговорим там. Альберт, поднимай маршала.
Ординарец скорчил кислую рожу. Маршал Алессандр прибыл со своей свитой, и его ординарцы, повара и прочая мелочь мигом перессорилась с остальными: каждый думал о себе, как два генерала и три полковника в придачу. С ними старались не связываться и держаться подальше, но горластые требовательные нахлебники напоминали о себе каждый день.
— Быстро, быстро! — едва не пнул Альберта генерал Меррес.
Вестового под руки увели к лазарету ставки. На шум голосов во дворе спустился полковник Эллуа. При виде него Рикард всегда испытывал смешанные чувства: и радовался, что рядом действительно надежный офицер, чьи доклады всегда были безупречны, предложения — толковы, а дисциплина в полку — идеальна; и злился, не понимая, почему эллонский кавалерист подчиняется любому приказу, выполняет любое распоряжение и ни с кем не спорит. У него на высоком лбу с залысинами просто написано было, что он — сам себе хозяин, и Устав чтит лишь на словах, а кроткой овечкой лишь прикидывается. До поры. Когда пора пройдет, Рикард не знал, но чувствовал, что так и случится.
Эллонцу, как всегда, хватило каких-то косвенных примет — кровавых плевков на снегу, следов, обрывков услышанного, — чтобы понять большую часть происшедшего. Генерал Меррес уже привык, что общее полковник схватывает сам, а вопросы задает лишь чтобы уяснить для себя частности.
— Мой генерал, позвольте задать вопрос? — хрипловатый спросонья голос был, как обычно, невыразительным.
— Да, полковник…
— Курьер прибыл от полковника Дизье или полковника Карро?
Рикард едва не сказал "не знаю" — он до полудня вообще плохо соображал. Пакет он еще вскрыть не успел. Вестовой что-то говорил, Рикард услышал это считанные минуты назад, но вот проклятье — выветрилось из головы. А зачем Эллуа вообще это знать? Еще через минуту до генерала Мерреса дошло. Если от Карро, который теперь командует обороной перевалов, то еще ничего страшного. Не считая того, что полковник Карро, любимый дядюшкин вассал, видать, получил по голове сосулькой и отправил тяжело раненого за многие сотни миль. А вот если от Дизье, полк которого расположен на границе Саура и Къелы, то… То дела, видимо, плохи. Если повстанцы отрежут части армии друг от друга, то будет много крови. Еще больше, чем сейчас.
Все обещания маршала Мерреса, который сказал, что к Новому Году на севере будет тихо и спокойно, пошли прахом. Весна уже началась, а ни о каком покое речи не шло. Напротив, с каждым днем делалось все хуже и хуже. Казалось, что каждый северянин, который не сбежал на юг, взялся за оружие. Даже Рикард — не без коротких замечаний Эллуа, — понимал, что крестьянин, деревню которого сожгли за помощь бунтовщикам, имеет лишь два выхода: или бежать в Эллону, или идти в отряд к своему владетелю, где он, по крайней мере, будет сыт. Понимал ли это маршал Алессандр, генерал спрашивать боялся.
Рикард согнул пакет пополам, ломая печати, стряхнул сургуч. Обертка порхнула на землю запоздалым осенним листом. Внутри оказался лист ткани, на диво чумазый — понизу бурые пятна, сверху жирный отпечаток пальца, испачканного в саже. Генерал Меррес изумился: совсем в Къеле страх потеряли, отправляют в ставку такую сортирную тряпку?!
Потом он принялся читать каракули, нацарапанные, должно быть, не на столе, а на спине ближайшего солдата. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять смысл написанного. Понадобилось много сил, чтобы замереть с куском мятой ткани в руке, а не выбраниться на весь замок, не швырнуть клятое донесение в снег и не начать топтать его ногами.
Тамерские войска заняли графство Къела.
— Позвольте, мой генерал? — Эллуа протянул руку и Рикард с удовольствием вручил ему донесение, которое жгло ладонь.
— Этого стоило ожидать, — кивнул эллонец через минуту. — Еще в начале зимы в Тамере было достигнуто соглашение между кесарем и графом Къела об оказании военной помощи.
— А какого… ты молчал?! — вполголоса проговорил генерал Меррес.
— Я получил сведения об этом частным порядком. Король отверг их, как ложные, — спокойно ответил Эллуа. — Тем не менее, я счел необходимым сообщить эту информацию маршалу Мерресу.
— И что?
— Мой генерал, вас интересует, что именно сказал мне маршал или каков был общий смысл? — полковник весьма неприятно улыбнулся.
Рикард прекрасно представлял, что мог сказать дядюшка под дурное настроение, да и под хорошее — тоже. Выслушивать это в пересказе эллонца было бы раза в два противнее, чем услышать от самого маршала.
— Смысл, — буркнул он.
— Маршал Меррес запретил мне распространять заведомо ложные сведения, способные подорвать боевой дух армии.
— Ясно, — кивнул Рикард. — Теперь можете радоваться. Вы с вашим агентом всех оставили в дураках.
— Мой генерал, вы напрасно думаете, что меня хоть сколько-то радует подобное развитие событий, — равнодушно ответил непрошибаемый эллонец. — Мы начали с устранения мятежа, продолжили подавлением восстания, теперь воюем с соседней державой. Вы знаете притчу о том, как глупый подмастерье тушил пожар?
— Не помню, — нужно было чем-то занять время до того, как поднимут маршала и начнется сущий кошмар, а общество эллонца успокаивало. Так же, как ледяной северный ветер, выдувавший из головы остатки хмеля, и быстро светлевшее небо. — Расскажите.