Дом Для Демиурга. Том первый
Шрифт:
— Вон тот, в синем кафтане и шляпе с такими смешными перьями — Теодор Эллерн. Потомок того самого поэта. Тоже пишет сонеты.
— И хороши ли стихи? — спросил Саннио.
— Омерзительны, — хихикнул Сорен. — Вот, например, из недавнего:
Отшельником скорбящим я печаль На нить низаю, слезам нет числа: Разбив души моей скрижаль, Другому навек руку отдала!— Мать Оамна, — Саннио стиснул губы, чтобы не засмеяться на весь парк, но подавился воздухом.
Спутник тряхнул головой, едва не уронив шляпу, и тоже принялся хохотать. Прокашлявшись, Саннио попросил Сорена больше его так не пугать. Однако, Кесслер принялся цитировать по памяти одну строчку за другой, и через несколько минут оба поняли, что не могут больше смеяться. Теодор Эллерн, несомненно, был великим поэтом: его вирши производили неизгладимое впечатление.
— Если ты его попросишь, он с радостью пришлет тебе список последнего венка сонетов. С дарственной надписью, на лучшей бумаге…
— Они все такие?
— Ну да, разумеется! Я уже попросил. Веришь, перечитываю каждый день. Несравненное наслаждение! Называется "Сонеты Отшельника о любви".
— Почему отшельника?
— Он так подписывается… Бедный отшельник, скитающийся…
— …в столичном парке! — улыбнулся Саннио.
— Именно! — Сорен расхохотался, и новоиспеченный наследник пришел к выводу, что не напрасно принял приглашение.
По крайней мере, одним веселым приятелем он уже обзавелся. Бернар может быть доволен. Прогулку оба так и не переставших то и дело хихикать шалопая закончили обедом в ближайшей таверне. Довольно быстро к ним присоединились еще двое юношей, по виду ровесники. Обсуждение творений несчастного пиита пошло по второму кругу. Саннио уже был ему благодарен за ужасные стихи: двух сеорийских остроумцев, Алона Деора и Леора Серста куда больше интересовали шутки господина Гоэллона, чем его персона. Ни одного вопроса на тему своего причудливого происхождения и неожиданного вознесения он не услышал, а вот реплики Саннио пользовались успехом.
Под конец обеда господин Гоэллон с изумлением услышал, как Деор, курносый юноша с волосами цвета пшеничной соломы, пророчит ему карьеру первейшего остроумца столицы и язвы в желудках неудачливых пиитов.
— Вы несказанно любезны, господин Деор!
— Пообещайте мне, господин Гоэллон, пообещайте мне… умоляю!
— О чем же вы умоляете?
— Если я когда-нибудь начну писать дурные стихи, не обсуждайте их!
— Так не пишите, — развел руками Саннио.
— Ну вот, я же говорил, — удовлетворенно кивнул Элон. — Вы — первостатейная язва. Это у вас семейное, господин Гоэллон.
— Вероятно, — согласился молодой человек, сам удивляясь той легкости, с которой это получилось.
— Добрый вечер, господа офицеры! Мое почтение!
Рикард не услышал, как и когда отворилась дверь; он обернулся лишь после того, как услышал хрипловатый звучный голос, легко перекрывший рык дядюшки Алессандра.
— Вы кто? — ляпнул один из полковников, генерал не увидел, кто именно. — Вы что тут…
Младший Меррес не спрашивал, кто этот высокий человек в темно-сером костюме для верховой езды. Незваный гость стоял, упершись в дверной косяк локтем заложенной за голову руки, и широко улыбался. Должно быть, откровенно наслаждался произведенным впечатлением. Между крупных белых зубов, обнаженных в улыбке, больше похожей на оскал, торчала зеленая травинка.
Эллонские офицеры встали, приветствуя сюзерена.
— Кто я, полковник Агро? Что ж, прощу вам это невежество. Я — ваш новый главнокомандующий… — в левой руке герцог Гоэллон держал бело-золотой футляр с грамотой его величества.
Мгновением позже футляр по дуге пролетел от двери к центру комнаты, ударился о край стола, перекувырнулся и улегся прямо перед маршалом Мерресом.
Тирада, которой дядюшка ответил на эту выходку, не годилась ни для дворца, ни для храма. По чести сказать, и для военного совета она не слишком-то годилась, но Паука явно обрадовала. Он прошел вперед, к колченогому креслу, в котором расположился маршал, положил ладонь на высокую спинку и наклонился вплотную к Алессандру.
— …дайте мне повод, умоляю вас! — расслышал шепот Рикард. — Только дайте мне повод!
У двери еле слышно зашуршало. Генерал посмотрел туда, и увидел в дверном проеме четверых солдат в черно-серых мундирах. Двое передних держали в руках арбалеты со взведенной тетивой.
Маршал Меррес не стал давать никакого повода, он просто растекся по креслу раздавленной лягушкой, глупо и некрасиво открыв рот. Рикард поморщился. В какой бы скверной ситуации они не пребывали уже две седмицы, пасовать перед столичным цивильным красавчиком — последнее дело.
В следующее мгновение Рикард и сам отвесил челюсть…
После отступления от деревни Турне армия Собраны оказалась в окружении. Часть тамерской армии сумела отрезать их от берега Эллау. Маршал сумел найти на юго-востоке графства Саур позицию, штурмовать которую было слишком опасно, но и высовываться за ее пределы с восьмитысячной армией мог только безумец. Тамерцы не спешили давать бой, выжидали, пока почти разбитая армия начнет голодать и капитулирует. Отходить было некуда: на юге, севере и западе — тамерцы, на востоке — мятежная Лита. Тесное кольцо осады прорвать шансов не было, оставалось ждать, пока армии придут на помощь. Если придут…
И тут — извольте, герцог Гоэллон. Наверняка — из столицы или Эллоны. Каким образом?
— Откуда вы взялись? — спросил генерал Меррес, пока дядюшка наливался синюшным румянцем, а остальные молчали.
— Из Литы, — герцог выпрямился и встал, по-прежнему держа руку на спинке кресла.
— Но Лита же бунтует.
— Лита сложила оружие. Вы не знали? Почему, господа офицеры?
— Наши разведчики не возвращались, их перехватывают вторую седмицу, — объяснил Агро.
— Так-так-так… тогда у меня для вас множество отличных новостей. Первую я уже сообщил. Владетели Литы сложили оружие по приказу своего барона.
— Кого? — удивился Рикард.
— Барона Альдинга Литто. По ходатайству патриарха король сохранил за наследником рода Литто имя и титул, хотя и взял земли под патронат короны, а самого Литто отправил на десять лет в ссылку в Кертору. Формально распоряжение барона не имело силы, но литских владетелей оно убедило лучше, чем аргументы вашего ставленника, Рикард. Кстати, такой же приказ я привез и для вассалов графа Саура. С Къелой придется повозиться, ну да ладно…