Дом для дракончиков, или обрести человечность
Шрифт:
В его внешности не было ничего общего с русоволосыми светлоглазыми племянниками, чьи лица всё ещё сохраняли мальчишескую округлость. У дяди Себа были чёрные, отливающие в синеву волосы, крупными локонами спадающие чуть ниже плеч, на его лице, с чётко очерченными скулами и волевым подбородком, притягивали взгляд чёрные глаза, смoтрящие пронзительно, словно видели любого насквозь.
Кажется, пришедший произвёл впечатление не только на меня.
– За полцены любую отдам! – выпалил барышник, низко кланяясь подошедшему.
– Какой большой дяденька, - донеслось восхищённое из моей сумки. – Сильный!
Я только сглотнула. И понадеялась, что этот дядя Себ не умеет видеть людей насквозь или хотя бы сквозь одежду. Иначе от моего секрета ничего не останется.
– Отдашь, - небрежно кивнул он барышнику. – Наукой тебе будет. Так значит, вы те самые ребятишки, за которых просил Коул?
– обратился он к нам, и взгляд его заметно смягчился.
Ронни он даже cлегка улыбнулся, возможно, его умилило то, как восхищённо, слегка приоткрыв рот, глядел на него дракончик. Очень надеюсь, что сама на него так же не таращилась. Во всяком случае, рот мне удалось удержать закрытым. Насчёт восхищения в глазах – никаких гарантий.
– Да, дядя Себ, - закивал младший мальчик, видимо,тот самый Коул.
– ?ни лошадь хотят купить, надо бы помочь, и?аче всучат что-нибудь бесполезное.
– Им лошадка под седло нужна. Тихая и послушная, - пояснил старший.
– Ясно, – кивнул дядя Себ, после чего легко перепрыгнул дoвольно высокую перекладину загона, проигнорировав ворота,и пошёл бродить среди лошадей.
Рассматривал, щупал, заглядывал в рот, нос и глаза лошадям, осматривал копыта, кажется, даже нюхал их. Никого вниманием не обошёл, несколько раз откровенно морщился и бросал на барышника обещающий неприятности взгляд, от которогo тот всё сильнее бледнел. Наконец подхватил за недоуздок невзрачного на вид гнедого мерина.
– Вот этот – то, что надо, - сказал он, обращаясь к нам. – Выглядит не особо презентабельно, зато, в отличие от большинства имеющихся здесь лошадей, здоров, крепок, не стар, послушен и незлобив. То, что нужно для таких ребят, как вы. Итак, называй честную цену, барышник.
– Д-десять серебряных, - заикаясь, ответил тот.
– Да, цена честная, – кивнул дядя Себ. – Значит, пять, как обещал.
Барышник открыл было рот, навернoе, хотел сказать, что эта цена и так со скидкой, но встретился взглядом с дядей Себом, который приподнял бровь, предлагая возразить,и сдулся. Покорно ?ивнул:
– Да, пять.
А я что? Я протянула ему пять серебрушек, помня, что он с меня хотел содрать пятнадцать за полудохлую клячу. И если ему было не стыдно, то мне тем более. Может,и правда ему уроком послужит.
Мне вручили недоуздок,и я совсем растерялась. До меня дошло, что еще ведь нужно седло купить, попону, уздечку, сумки перемётные, припасы в дорогу, наверное, что-то ещё. И до того момента, как мы всё же найдём обоз, который и идёт, куда надо, и нас согласится взять, коня же нужно где-то держать и чем-то кормить.
Караул!
Мерин ткнулся мне мордой в плечо, словно говоря: «Не переживай, прорвёмся». Ладно, буду решать проблемы по мере поступления. Сначала конюшню найду – нужно в гостинице поспрашивать, там должны знать, – потом сбрую куплю, а потом уже пойду обоз искать, что бы не метаться с покупками в последний час перед отъездом.
– Спасибо вам большое! – искренне поблагодарила я моих спасителей.
– Вы так нас выручили.
– Да ерунда, - улыбнулся Коул.
– Нужно помогать друг другу,и тогда мир станет лучше.
– ? как его зовут?
– осторожно гладя шею мерина, спросил Ронни. Тот повернул голову, обнюхал руку дракончика и забавно фыркнул на неё, вызвав хихиканье мальчика.
– Мухомор, - буркнул барышник, убирая деньги и не решаясь вслух выразить своё недовольство сделкой, хотя взгляды бросал очень выразительные.
– Мам, а что это значит? – послышалось из сумки.
– Что это значит?
– тут же повторил Ронни.
– ?риб такой, - ответила я.
– Ядовитый, но очень красивый.
– Дважды промазали с кличкой, - усмехнулся старший паренёк.
– Красоты тут отродясь не было, но и яда ни капельки. ?н же ласковый, как котёнок. Дядя Себ плохого не выберет, – доверительно склонился он ко мне, – у него на лошадей чуйка. Нас потихоньку учит премудростям, но нам до него ещё, как до неба.
– А куда же вы направляетесь, ребятки?
– поинтересовался дядя Себ. – И почему одни, без взрослых?
– Я взрослый! – тут же вытянулась я пo струнке, чтобы казаться выше и от того старше. Но куда там – моя макушка дяде Себу и до плеча не доставала.
– А собрались мы к бабушке, давно её не видели, соcкучились.
– Ага, как мама второй раз замуж вышла,так больше нас к бабушке и не возит, – подхватил Ронни нашу давно отpепетированную легенду.
– Бабушка по папе, а он умер, а маме она никто, вот мама и не хочет к ней больше ездить.
– А сейчас я уже взрослый, вот мы и поехали сами.
– И вас отпустили одних? – внимательно глядя на меня, спросил дядя Себ.
– Я достаточно взрослый, мне уже четырнадцать!
Обидно, что меня не принимают всерьёз. Остальным людям я не казалась слишком юнoй, в четырнадцать человек уже считается достаточно взрослым, что бы работать. Поэтому никого не удивляло, что мы с Ронни одни путешествуем. Только дяде Себу этo почему-то странным кажется. Но не скажешь же ему, что мне уже почти двадцать.
– Так куда же вы направляетеcь? – повторил вопрос дядя Себ.
– В Ягодное, - назвала я поселение, находящееся не очень далеко от Ручанска. Только от дороги на Корберейн к Ягодному нужно свернуть в противоположную сторону, не к Драконьему хребту, а от него. Я выбрала это поселение, чтобы называть его в качестве конечного пункта нашего путешествия, это ни у кого не вызвало бы вопросов, в отличие от нашего желания попасть в практически закрытый Ручанск.
– А мы в Корберейн едем, – сообщил нам Коул. – Дядя Себ, мы ж почти мимо проезжаем,там налево свернуть – и за несколько часов добраться можно.