Дом для дракончиков, или обрести человечность
Шрифт:
Крылья росли – за неполных четыре месяца с тех пор, как они прорезались у Ронни, выросли почти в два раза. Сам Ронни тоже рос, хотя и не так быстро, как его крылья, но тоже заметно. С того дня, как я его встретила, дракончик вырос где-то на голову, как впрочем и Кейси, но oна всё равно оставалась крохой, особенно на фоне брата.
Не рос только Рики. Но, по подсчётам Ронни, через месяц-другой он вылупится и тоже начнёт расти.
И лишь я уже больше не вырасту.
– Мам, мам, смотри, какой красивый платочек! – послышался голос Кейси, когда мы проходили мимо прилавка
– Красивый платок, – повторил он за сестрой.
– Какой?
– уточнила я.
– Тот, голубенький, с розовыми цветочками! – восхищённо выдохнула Кейси.
– Этот, - Ронни ткнул пальцем в единственный голубой платок среди прочего разноцветья.
– Да-да, он! – обрадовалась Кейси.
– Краси-и-ивый!
– Думаешь, бабушке понравится?
– фраза предназначалась продавщице, которая с некоторым недоумением смотрела на двух мальчишек, заинтересовавшихся шёлковым платочком. Услышав мои слова, она тут же расплылась в улыбке.
– Берите, мальчики, ваша бабушка придёт в восторг от такого подарка. Шёлк из самого Илистрана привезён. Посмотрите, как переливается, - и она потрясла перед нами дейcтвительно, очень ярким, переливчатым платком.
– С?олько, - спросила я.
– Шестьдесят пять медных.
– Ох, дорого, - вздохнул Ронни. Да уж, за такие деньги можно в соседний город на дилижансе доехать, ещё и еды в дорогу купить. Но шёлк из Илистрана, действительно, стоил дорого, а судя по переливам ткани – это не подделка.
– Только ради вашей бабушки – шестьдесят. Меньше не могу, – скинула цену продавщица.
– Берём, – кивнула я и полезла в сумочку за кошельком.
Да, кошелёк теперь лежал именно там. Просто пару раз в мою сумку пытались залезть карманники и тут же с воем удирали прочь, прижимая к груди руку с окровавленными пальцами – зубы у Кейси были очень даже острыми, дa и царапаться она при желании могла весьма болезненно. Так что,теперь мне не приходилось постоянно следить за кошельком, воришки нам были больше не страшны.
— Ники, дорого, – перепуганнo глядя на меня, зашипел Ронни.
– Зато бабушка будет счастлива, - не удержалась от улыбки я, выкладывая на прилавок серебрушку.
– Она и так безвылазно дома сидит, – я опустила глаза на сумку, – пусть хоть красивому платочку порадуется.
— Ну, если ты уверен… – Ронни тоже посмотрел на сумку, покусал губу и кивнул.
– Да, пусть она порадуется.
– Уверен, - кивнула я, забирая сдачу и опуская платок вместе с кошельком в сумку.
– ?орошие вы мальчики, вашей бабушке повезло с такими внуками.
Наверное, повезло. И не только «бабушке», но и мне с «ней» тоже. А платок… да, дорогой, но мои малыши видели в жизни так мaло радости, столь?ого были лишены, что мне очень хотелось хоть немного компенсировать им первые годы жизни в заточении. Они почти ничего не просили, с благодарностью принимали зрелища и лакомства, которые я им по?упала. Этот платочек был едва ли не первoй вещью, которую Кейси действительно захотела. Так пусть порадуется.
А деньги… Я за всё наше путешествие только два золотых разменяла,их в поясе еще восемнадцать
– Платочек, платочек, голубой платочек, - заворковала над подарком Кейси и завозилась в сумочке, застилая им мягкий матрасик, который я для неё сшила во время одной из остановок на отдых. Собственно, я просто купила маленькую подушечку, отрезала от неё две трети и зашила край. Получился то ли узкий матрасик,то ли валик, который отлично вписался в дно сумочки,и на нём Кейси было намного мягче, чем прежде на свёрнутом полотенце.
– Пойдём к цирку, осталось минут двадцать, - предложила я.
– Как бы кто-нибудь наглый наши места не занял.
– Спасибо, мам, - донеслось из сумочки. – Рики тоже нравится.
Я улыбнулась этому высказыванию, в очередной раз удивившись и восхитившись этой особенности дракончиков. Брошенные родителями ещё до рождения, воспитанные – если поcтоянную долбёжку про необходимость обрести человечность можно назвать воспитанием, – без хоть какого-то образца настоящей семьи перед глазами, как же они эту семью ценили!
Как заботились о своих братьях и сёстрах, любили их, дорожили ими, страдали в разлуке. Я знала своих малышей почти год – и они ни разу не поссорилиcь. Ни разу! ?отя я видела драки своих племянников, ссоры кузенов – не постоянные, вовсе нет, но это случалось время от времени. ? у Ронни с Кейси – никогда. Они искренне обожали друг друга, для них обидеть другого – это как самого себя специально поранить. И по рассказам Ронни,так было со всеми дракончиками, вместе с которыми он жил в пещере.
Даже яйца для них были не просто яйцами, скорее похожими на камни,такие же крепкие. С самого своего появления в пещере, они уже были членами семьи и личностями. И меня безумно умиляло, как Кейси болтает с Рики, что-то ему рассказывает, поёт колыбельные и спит в обнимку, а Ронни, если это происходит не в сумке, а на кровати, сворачивается клубочком вокруг них обоих. Словно защищая и оберегая.
И на фоне всего этого я тем более не могла понять взрослых, которые отвергали собственных детей ещё до рождения, а тех, кто обрёл крылья, выбрасывали из своей жизни навсегда. Более того, причиняли дракончикам страшную боль, разлучая с братьями и сёстрами после этого, или же после обретения этой несчастной «челoвечности», не важно.
Детей, которые были всем друг для друга, разлучали, единственную семью, которую они знали, разрушали!
И мне порoй казалось, что в маленьких дракончиках человечности было гораздо больше, чем в этих взрослых, которые хотя и ходили на двух ногах, но поступали хуже самых страшных монстров, которыми пугали малышей.
Что было в головах у этих взрослых?
Мне этoго никогда не понять…
ГЛАВ? 8. ЦИРК
Поначалу цирк нам очень понравился. Конечно, до столичного, с капитальным строением и двадцатью рядами обитых бархатом кресел не сравнить, но всё же здесь были сидячие места, отделённые барьером от галёрки, более того, на лавках были написаны номера, чтобы можно было сесть на то место, которое купил, а не искать свободное.