Дом для дракончиков, или обрести человечность
Шрифт:
А тётя ещё и поощряла мою любовь к чтению. А что – сижу я и сижу на чердаке с книжкой, плохо ли? Меньше шансов, что встречу кого-нибудь, кого отпугнуть не получится, и замуж выскочу. И прощай моя лавка и уютный домик, здравствуй дядина ферма.
Вот только чем же она их отпугивала-то?
Ладно, завтра схожу к куратору, спрошу, где мне можно будет увидеть мамино завещание – прежде меня это не волновало, но теперь я поняла, насколько же была наивной, за чтo едва не поплатилась, – а потом попытаюсь выяснить, что же придумала тётя для моих ухажёров. Есть у меня одна мысль, как это можно сделать.
А пока, раз уж всё равно ничего до завтра не изменить, сегодня буду жить так, словно ничего не произошло. ? вот завтра…
Визит к куратору был очень познавательным. Во-первых, я увидела копию завещания мамы – и да, ?аследство я получу именно в двадцать, а не в стандартные для женщин двадцать пять лет – именно в этом возрасте незамужняя дееспособная девушка по закону в опекунах уже не нуждается. Этот возраст мо?ет быть сокращён, как в моём случае, по воле завещателя, но не ниже, чем до восемнадцати, если подобного уточнения нет – по умолчанию опекун назначается до двадцати пяти, тогда же и наследство можно будет получить.
Во-вторых, я поняла, что, конечно, могла потребовать смены опекунов, но… Доказательств, кроме пузырька со снотворным, у меня не было, дракончиков, как свидетелей, я тоже предoставить не могла, и не только потому, что скрываю их ото всех, а просто из-за их юного возраста – они же многого из того, что мне рассказали, просто не поняли. Да и услышит ли их кто-нибудь, кроме меня?
Поэтому я куратору ничего рассказывать не стала, сказала лишь, что подозреваю, что меня хотят выдать за кузена ради наследства. ? она мне напомнила, что насильно в нашем королевстве никого выдать замуж невозможно, и предложила быть аккуратнее оставшиеся пять месяцев.
Поблагодарив за совет, я ушла, размышляя над тем, что означает это «аккуратнее»? Проверять всю еду на всякие опасные добавки? Пить только воду из-под крана и есть только то, что сама купила в соседних лавках? Вообще перестать есть, пить и cпать?
Нет уж, выхoд у меня оставался лишь один – исчезнуть на эти пять месяцев, а потом вернуться и выставить дорогих родственничков из своего дома. Сами виноваты!
Пройдя пару кварталов, я зашла в небольшую шляпную лавку и порадовалась, что там сейчас не было посетителей.
– Привет, Норман, - улыбнулась я молодому приказчику, стоявшему за прилавком.
– Привет, Ника, – кивнул мой второй «ухажёр», по старой привычке называя меня по имени. – Хочешь что-нибудь купить? Ты вроде шляпки не любишь. Хочешь сделать подарок?
Мы продолжали общаться все эти годы, всё же жили в одном районе, где практически все друг друга и всё друг о друге знали. Ну как «общаться»? Привет – пока, кивнули, проходя мимо по улице, и забыли о встрече спустя две секунды. Просто знакомые, не более.
– Нет, Нoрман, я хотела бы поговорить, если ты не занят.
– Как видишь, – он обвёл рукой пустующую лавку. – Время утреннего променада, все наши потенциальные покупательницы фланируют по аллеям центрального парка. Зато после обеда будет выложен новый товар и соберётся толпа. Так о чём ты хотела поговорить?
– Помнишь, как ты за мной когда-то ухаживать пытался?
– Пытался? – усмехнулся парень. – Мне казалось, я всё делал правильнo, считал себя таким взрослым и опытным. Сейчас даже смешно вспомнить.
– А почему перестал?
– Ники, ты что, обиделась тогда?
– весёлость с лица Нормана словно ветром сдуло.
– Прости, мне казалось, ты даже и не заметила, что я приходить перестал.
– Заметила, но не переживай – не обиделась. Просто вдруг любопытно стало.
– Ники, ты же понимаешь… Я у родителей единственный сын, мне их дело продолжать, наследники нужны, а ты же…
– А что я?
– Да ты же сама знаешь, - ещё больше смутился Норман.
– Допустим, - решила я не давить. Успею, если что. – А ты откуда узнал?
– Случайно. Услышал, как твоя тётя с кем-то разговаривает у вас во дворе. За сиренью не видно было, но я тебя у калитки поджидал, а она с той стороны стояла, рядом совсем. Я и подслушал. Нечаяннo.
– А что именно она говорила?
– Ой, что-то мне подсказывает, что не было в тот момент у тёти Адены никакого собеседника, и слова те предназначались именно моему тогдашнему «ухажёру».
– Ну… ты же сама знаешь… Или тебе не сказали? – вскинул он голову.
– Скажи ты, - попросила я. – Пожалуйста.
— Ника, мне очень жаль, что ты никогда не сможешь ребёнка выносить. Но ведь можно же из приюта взять или за вдовца замуж выйти, да?
– Выносить не смогу? Тётя так и сказала?
– Да. Сказала, что доктор всё же поставил диагноз – ты унаследовала болезнь своей матери,и если забеременеешь, то умрёшь вместе с ребёнком. Прости, Ника,ты мне нравилась, но…
— Но не настолько, чтобы отказаться от возможности иметь детей, - горько усмехнулась я. Норман женился год назад,и у них с женой уже была маленькая дочка.
– И ты поверил?
– Да. Зачем бы твоей тёте кому-то лгать?
– Действительно, зачем? – криво улыбнулась я.
– Норман, если бы я унаследовала мамину болезнь, я бы умерла ещё лет пять назад. Только вот болезнь у ?её не наследственная была.
– ? какая?
– растерялся Норман.
– Это неважно, – вздохнула я.
– Я так понимаю, о моей беде все в округе знают.
– Да, - кивнул Норман, глядя на меня с жалостью.
– Но это не я. Просто я слышал об этом потом от… уже не пoмню, от кого.