Дом для мечты

Я вышла из машины, вынула из багажника пакеты с покупками и пошла к дому. Еще столько всего надо успеть сделать! И по работе накопилось недоделок, и позвонить еще надо трем заказчикам. Ах да, на стрижку ведь записана на вечер! Надо торопиться.

Ускорила шаг, по пути шаря свободной рукой в кармане пальто, чтобы найти ключи, подняла взгляд и…

С размаху налетела на его глаза.

Фиалковые. Ни у кого таких больше нет. Только у Макарского.

– Здравствуй, Валерия, – подошел ко мне, внимательно вглядываясь в лицо.

– Зачем

ты пришел, Максим? – спросила едва слышно.

– Нам нужно поговорить.

– Ты снизошел до объяснений? – боль ударила в сердце, заставив вспомнить, как несколько месяцев назад мужчина просто поставил меня перед фактом, что я ему больше не нужна, и ушел.

– Мне нужно кое-что тебе объяснить. Лучше не посреди улицы. Давай помогу, – протянул руку, пытаясь взять у меня пакеты.

– Не надо, сама справлюсь. – Потянула их обратно.

– Валерия, они тяжелые, я донесу. – Настаивая, дернул за ручки в свою сторону.

– Сказала же, сама! – вспылила и резко рванула на себя.

Пакеты лопнули. Содержимое сначала взлетело в воздух, а потом упало на асфальт. Мы с Макарским замерли, глядя на детские пустышки, распашонки, погремушки и маленького плюшевого медвежонка. В центре этого красноречивого «натюрморта» лежала упаковка трусиков для беременных с гладящей объемное пузико девушкой на картонке.

– Ты ждешь ребенка?! – потрясенно выдохнул Максим, переведя фиалковый взгляд на меня.

– Я сама его выращу, от тебя ничего не требуется, – затараторила, не понимая, что несу. – Если надо, подпишу любые документы, что мы с сыном ни на что не претендуем, правда, и…

– Это мальчик? – перебил Макарский.

– Да, – растерянно кивнула.

– Можно? – он протянул руку к моему животу.

Я отступила на шаг.

– Валерия, умоляю!

Фиалковые глаза наполнились такой пронзительной нежностью, что у меня перехватило дыхание. Я никогда не видела его таким. Властным, упрямым, резким, самоуверенным, даже наглым – сколько угодно. Страстным, мощным, ярким, заставляющим забывать обо всем в своих объятиях – тоже да. Даже задумчивым, спокойным, довольным и счастливым.

Но мольбу в глазах мужчины, в которого влюбилась, несмотря на все старания этого избежать, не видела никогда!

– Пожалуйста, – прошептал он.

Я молча расстегнула пуговицы пальто и развела полы в стороны, показав обтянутый платьем животик, в котором рос наш с Максимом сын. Макарский посмотрел на него так, словно перед ним было величайшее чудо в мире. Присев, он осторожно накрыл местожительство карапуза ладонью. Я вздрогнула, ощутив ее жар.

– Больно? – Максим тут же отдернул руку и встревоженно вгляделся в мое лицо.

– Нет, конечно, – улыбнулась.

Просто уже и забыла, как тело наполняется жаром от твоих прикосновений.

Ладонь вернулась на мой живот. Сын толкнулся, приветствуя папу. По лицу Макарского разлилось счастье – то самое, настоящее, которого не купишь ни за какие деньги.

Я задержала дыхание, чтобы не расплакаться.

И что теперь будет?..

Если

бы я знала, что ждет меня в обед, то не стала бы рано утром толкать тележку вдоль бесконечных стеллажей гипермаркета, время от времени сверяясь с длинным списком покупок. Особой необходимости в этой бумажке не было, уже не первый год покупаю одно и то же примерно в одинаковое время – когда так сильно хочется вернуться в теплую постель и свернуться калачиком.

Но дезертировать с должности «Отличная жена», к сожалению, нельзя. Впрочем, скоро она изменится. Потому я намерена забеременеть.

Озвучила свое желание недавно, набравшись храбрости. Муж, известный дирижер Строганов, впал в ступор и тут же вспомнил о несуществующей репетиции, чтобы избавиться от тягостного разговора.

Не страшно. Это ему не поможет. Долго бегать от родной жены он не сможет. А билеты на Марс пока не продают. Так что ему в любом случае придется со мной поговорить. Я женщина упорная. Знаю, детей он не хочет. По его мнению, это крах всей нашей тщательно отложенной жизни, где он вдохновенно творит, чтобы потомкам было что изучать в консерватории.

Но именно я обеспечиваю все те условия, где супруг может позволить себе быть всемирно известным дирижером. Уже более десяти лет. Секретарь, продюсер, менеджер, имиджмейкер и, если поклонницы наглеют, то еще и секьюрити в одном лице. И это не говоря уже о быте, который возложен на мои женские плечи автоматически.

При этом у меня есть и моя работа, которую я обожаю. Время на нее приходится урывать у сна, но дизайн интерьеров снится мне ночами, заставляя просыпаться, брать ноут и уходить из спальни в другую комнату, чтобы сделать наброски только что посетившей меня идеи. Иначе никак.

Так что я сумею структурировать наши графики, чтобы семья смогла жить так, как привыкла, но при этом еще и воспитывая розовощекого карапуза. А через пару лет – двух. Но об этом моему мужу лучше не знать, иначе, боюсь, придумает себе всемирный гастрольный тур лет на пять. Он может.

Я улыбнулась, представив, как наш загородный дом, от ворот до флюгера на крыше спроектированный мной, наполнится топотом детских ножек. Долгие годы об этом мечтаю. Пришла пора исполнять заветные желания, иначе не успею и оглянуться, как стану бабушкой, не успев побывать матерью. Нет, не так – мамочкой!

Продолжая улыбаться, свернула в рыбный отдел. Пучеглазые карпы, медленно махая плавниками, грустно глянули на меня из большого аквариума с мутной водой. Вздохнула, отвела глаза. Каждый раз сердце сжимается. Но что поделать.

– Здравствуйте! Вам как обычно? – уже привыкший ко мне продавец с забавными рыжими кудряшками и веснушками во все лицо, взял в руки сачок.

– Здравствуйте, – кивнула ему. – Да, пожалуйста.

– Сейчас сделаем, – он ловко выудил из аквариума карпа.

Хватая воздух ртом, рыба забилась в сачке. Я малодушно отвернулась и вздрогнула, когда глухой удар оборвал ее жизнь. Сама бы никогда не смогла. В будущем хочу стать веганкой. Но только после того, как выношу и выращу детей. Буду старушкой, которая хрустит морковкой и капусткой при помощи вставных челюстей.