Дом для призрака – 2. Куда идёшь, человек?
Шрифт:
Из этого помещения, в сторону второй башни вёл ход, шириной метра полтора, и высотой около двух метров, так что, я мог идти, не нагибаясь. В подземелье было на удивление сухо, и пройдя метров пятнадцать, мы попали еще в одно помещение, скорее, даже зал, так как по центру помещения стояли три колонны, поддерживающие свод. Весь зал был завален мусором, какими-то тряпками, полусгнившими ящиками, коробками, валялись даже два разодранных матраса. Весь пол был засыпан бумажками, фантиками, обертками и пакетами. Было видно, что жизнь в этом погребе бьёт ключом. И последствия цивилизации расцветают буйным
– Куда теперь? – опять спросил Семёныч. – Где ломать будем? И он демонстративно громыхнул ломом об каменный пол.
– Отсюда нет выхода, – вдруг встрял ФСБшный «телемастер», – проверяли уже, стены прослушали, и просветили. Везде глухо!
Я не стал ввязываться в дискуссию, а двинулся вдоль стены, касаясь пальцами старинных камней. Ничего такого особого в этом зале я не ощущал, так, еле заметное неудобство, которое можно было списать, и на замкнутое пространство. Но я знал, что атмосфера древнего зала здесь не при чем, слишком много людей побывало в нем за последние года, и если что-то и было, то это «что-то» ушло вместе с людьми, рассеялось пришлой, чужой энергией жизни. Значит, чтобы лучше почувствовать, надо быть как можно ближе к этому «чему-то».
Я понял, что нашел то, что искал, когда прошел ровно половину зала. Когда я оказался прямо напротив колонн, выстроившихся в одну линию, мою ладонь, прижавшуюся к камням начало слегка покалывать, ощущение было приятным, похожим на щекотку, и я не выдержав улыбнулся.
– Ну что, есть что-нибудь? – подскочил ко мне Гоша, увидев, что я улыбаюсь.
– Есть, есть, отвали! Не мешай, – шуганул я приятеля. И стал разводить руки в стороны, касаясь стены пальцами. У «щекотки» были края, и они совпадали с шириной колонны. Ладно, будем открывать! Как открывать я не знаю, значит, нужен лом!
Я взял лом у Семёныча, и стал наносить сильные удары по стыку между камнями, по предполагаемой границе намеченного мной входа. От ударов, из-под лома, в стороны летели искры и куски камня, но я продолжал бить по стыку, продвигаясь снизу, вверх. Наконец, откололся достаточно большой кусок, и я увидел неровное отверстие в стене, прямо на стыке между камнями. Я опустил лом, и попросил Гошу, кивнув на отверстие:
– Посвети-ка в него.
Тот с готовностью начал светить в темную дыру, попытался заглянуть в неё, даже залез пальцем. Наконец не добившись успеха, сказал:
– Ничего не видно!
– Конечно, не видно! – заржал я, отверстие то глухое! Просто ты так прикольно суетился возле этой дыры! Даже, по-моему, что-то в неё засунул! Гоша! А что ты засунул в эту дырку?! Семёныч заржал, а Гоша, выругавшись сквозь зубы, отошел от стены.
Настроение у меня было прекрасное, а что, дверь нашёл, приятелю подгадил! Живи, и радуйся! Для полного счастья надо было открыть этот проход. Пока кроме этой дыры у нас ничего нет, поэтому, я опять взял лом, и вставил в отверстие, постаравшись протолкнуть его как можно глубже. Лом вошел сантиметров на тридцать и во что-то уперся, я вытащил его почти до конца, и с силой ударил еще раз, мое орудие провалилось еще сантиметров на двадцать и после этого, я заметил, как по всему периметру стыка прошла трещина. Однако, как открывается
– Семёныч, надо чтобы ты давил на эту дверь в разных местах, слева, справа, по центру, везде, по очереди! Тот, ни слова не говоря, подошел к двери, и навалился на неё плечом по центру, раздался какой-то треск, хруст, и вся плоскость двери неожиданно легко вдавилась в стену, так, что Семёныч чуть не упал, от неожиданности он даже отпрыгнул от стены. Я подошел поближе, осмотрел дверь, и увидел, что с правой стороны дверь не доходит до стены сантиметров на пять по всей высоте. Ясно, кусок стены должен задвигаться в стену. Я подозвал Гошу,
– Давай с тобой попробуем, а то Семёныч от страха тут так прыгал, что теперь, не скоро освободит штаны от последствий «медвежьей» болезни! Теперь уже Гоша заржал, и мы, вдвоем ухватившись за край двери, попытались задвинуть её в стену. Не получилось!
– Что, никак! – ехидно осведомился Семёныч. – Силенок маловато? А может, еще попробуете? Или боитесь в собственные штаны от натуги наложить?!
– Ну ладно, ладно, все, сдаемся! Помоги Семёныч, без тебя никак! Ты лучший! – состроил я виноватую рожу, кланяясь тому в пояс. Для троих места возле двери было мало, поэтому, я отошел. Семёныч с Гошей справились и без меня. Разом ухнув оборотни смогли задвинуть дверь в стену сантиметров на семьдесят, при этом было явственно слышно, как в стене, что-то скрежещет и ломается с характерным треском.
Гоша сунулся было в темный проход, но я остановил его. Для себя я угрозы не чувствовал, но это не значит, что опасности не было вообще. Так как фонарь слушался только ведьму, она и пошла первая, отстав от своего средства освещения на несколько шагов. В этом коридоре, было сухо, и чисто, в том смысле, что не было признаков, нашей ненормальной цивилизации, в виде всевозможных фантиков, и оберток. Мы прошли уже метров пятьдесят, как вдруг Маша резко остановилась, и почему-то шепотом произнесла,
– Все! Дольше нельзя! Иначе умрем!
– А что там такое? – удивлённо спросил Гоша.
– Я не знаю! Я никогда с таким не сталкивалась. Это защита. Что-то очень мощное! С этим, наверное, никто из нынешних уже не сможет справиться! Странно, но я по прежнему опасности не чувствовал, ощущал только приятное покалывание, и щекотание по всему уже телу. И если бы не серьёзность момента, я бы, наверное, улыбался до ушей.
Вся наша компания, нерешительно стояла в нескольких метрах от входа зал, свет фонарей выхватывал стоящую по центру колонну, и какие-то ниши в стенах, в которых что-то лежало.
– Что будем делать? – спросила Маша напряжённым голосом. – Туда идти нельзя!
– Если нам нельзя, значит отправь туда свой светильник, заодно и комнату получше рассмотрим, – предложил я. Она кивнула, и взмахом руки отправила свой горячий источник света в комнату. Фонарик ведьмы медленно поплыл вперед, но, как только он влетел в комнату, что-то сверкнуло, блеснула яркая вспышка, и фонарь исчез, только крупные искры, угасая, медленно опускались на пол.
Гоша выругался длинно и витиевато, не обращая внимания, на то, что среди нас женщина. Его никто не одёрнул, даже, как бы и не услышали.