Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны]
Шрифт:
— Впрочем, почему бы не открыть это? Ты полагаешь, что ниши единоличной власти всегда под рукой и их можно заполнить, но не понимаешь того, что это означает в случае моей Общины.
— О, скажи мне пожалуйста.
Тяжеловато для сарказма.
— Ты думаешь, что все можно свести к инстинктам, уходящим корнями в племенные времена и дальше. Вожди и старейшины. Таинственная мать и Совет. А до них Сильнейший (или Сильнейшая), кто заботится о том, чтобы все были сыты, что бы
— В этом есть смысл.
Да, правда?
— О, я согласна. Эволюция форм изложена достаточно ясно.
— Эволюция, ведьма! Одно положенное на другое.
Эволюция. Смотри-ка как она бросается на ключевые слова.
— Это сила, которую можно взять под контроль, повернув ее на себя саму.
Контроль! Смотри, какой ты вызвала интерес. Она любит это слово.
— Так вы устанавливаете законы так же, как и все остальные!
— Регуляции, может быть, но разве все не временно?
— Конечно, — сказано с напряженным интересом.
— Но твоим обществом управляют бюрократы, которые знают, что, чтобы они ни делали, они неспособны внести в это ни грана воображения.
— Это важно?
Неподдельно озадачена. Взгляни, как она хмурится.
— Только для тебя, Чтимая матра.
— Великая Чтимая Матра!
Ага, она еще и обидчива!
— Почему ты не позволяешь звать тебя Дама?
— Мы не близки.
— А футар тебе близок?
— Перестань уходить от темы!
— Хочу зубы чистить, — вмешался футар.
— А ты заткнись!
И впрямь гневается!
Футар опустился на четвереньки, но явно не испугался.
Великая Чтимая матра перевела горящий оранжевым огнем взгляд на Луциллу:
— Что насчет бюрократов?
— У них нет пространства для маневра, поскольку именно вследствие этого жиреют те, кому они подчиняются. Если не видишь разницы между регуляцией и законом, силу закона имеет и то, и другое.
— Не вижу никакой разницы.
Она даже не понимает, что она о себе выдала.
— Законы выражают миф о навязанной перемене. Прекрасное новое будущее наступит, поскольку принят тот или иной закон. Законы навязывают будущее. А регуляции, как верят, придают силу прошлому.
— Верят?
Ей и это слово тоже не нравится.
— В каждом случае действие иллюзорно. Как назначение комитета для изучения проблемы. Чем больше людей в комитете, тем больше предвзятых мнений по данной проблеме.
Осторожно! Она действительно над этим задумалась, пытается приложить к самой себе.
Луцилла попыталась придать своего голосу наибольшую убедительность:
— Ты живешь в приумноженном прошлом и пытаешься понять некое неопознаваемое будущее.
— Мы не верим в предвидение.
Да нет, верит! Наконец-то. Вот почему она держит нас в живых.
— Дама, пожалуйста. В самозаточении в тесном круге законов всегда есть нечто неуравновешенное.
Будь осторожна! Ей не нравится, что ты зовешь ее Дама.
Великая Чтимая Матра поерзала в своем кресле, скрипнуло дерево.
— Но законы необходимы!
— Необходимы? Это опасно.
— Почему же?
Помягче с ней. Она чувствует, что ей что-то угрожает.
— Правит необходимость, а законы не дают адаптироваться. И неизбежно обрушивается вся система. Это как банки, владельцы которых думают, что покупают себе будущее. «Сила в моем времени! Плевать на потомков!»
— А что могут сделать для меня потомки?
Не говори ничего! Взгляни на нее. Она реагирует на основе общего сумасшествия. Подкинь ей что-нибудь другое.
— Чтимые Матры начинали как террористы. Сначала бюрократы и террор как избранное оружие.
— Если оно у тебя под рукой, используй его. Но мы подняли восстание. Терроризм? Слишком хаотично.
Ей нравится слово «хаос». Оно включает все, что находится вне ее. Она даже не спросила, откуда ты знаешь о ее происхождении. Она принимает наши способности как мистические.
— Не странно ли. Дама… — никакой реакции, продолжай — …как быстро восставшие подражают под власть того самого уклада, над которым одержали победу? Это не столько — яма на пути всех правительств, сколько заблуждение, поджидающее каждого, кто приходит к власти.
— Ага! А я думала, ты скажешь мне что-нибудь новое.
Это мы знаем: «Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно».
— Неверно, Дама. Здесь действует правило более тонкое и гораздо более всеобъемлющее: «Власть привлекает коррумпированных и развращенных».
— Ты смеешь обвинять меня в коррупции?
Следи за глазами!
— Я? Обвиняю тебя? Единственный, кто способен на это — ты сама. Я лишь высказала тебе мнение Бене Джессерит.
— И не сказала мне ничего!
— И все же мы верим, что «над всяким законом существует мораль, которая как сторожевой пес должна следить за всеми нападками на неизменное регулирование».
Ты употребила два слова в одной фразе, а она даже не заметила.
— Власть срабатывает всегда, ведьма. Власть есть закон.
— И правительства, которые увековечили себя на такой срок, что эта вера всегда становится спутницей коррупции.
— Моральность!
Ей плохо дается сарказм, особенно, когда она вынуждена защищаться.