Дом из пепла и стекла

Уэбб Силла

— Иисус, блядь, — он дёргается, пытаясь вырваться из моей хватки, но я вцепляюсь другой рукой в его волосы, крепко сжимая их.

— Босс, — Павел встаёт, сбрасывая девушку на пол, но не подходит. Женщина, которая была у него на коленях ругается и встаёт, затем удирает в дальнюю часть комнаты.

— Тронешь хоть волосок на голове этой девчонки, и я порежу твой член на ленточки. Синди под запретом. Ты меня понял?

— Господи, да, босс. Я просто болтаю, это ничего не

значит, — Юрий кашляет, когда я сильнее прижимаю лезвие к его артерии.

Я убираю нож от его горла, но машу им в воздухе.

— Если любой из вас, ублюдков, даже не так посмотрит на Синди — я прикончу его. Вы поняли?

Некоторые из них кивают и издают шокированные шепотки, но этого недостаточно.

— Вы. Блядь. Поняли?

— Да, босс, — разносится по комнате.

— Она тебе нравится? — спрашивает Павел, наклонив голову в одну сторону, изучая меня, его холодные чёрные глаза-бусины безэмоциональны, как всегда.

— Нет. Она грёбаная заноза в заднице. Тем не менее, ты не можешь прикасаться к ней — это моё правило. Ты не оспариваешь мои правила, так зачем начинать сейчас?

— Не оспариваю, босс. Не трогать маленькую рабыню. Понял.

— И брось это грёбаное отношение, ты, кусок дерьма.

Я внезапно впадаю в ярость. Павел, наверное, единственный парень, работающий на меня, который мог бы одолеть меня в бою, если бы сила была единственным параметром, но это не так. Скорость тоже имеет значение, а он такой большой, что это делает его медлительным. А медлительность может привести к травмам.

— Хочешь отправиться на ринг и разобраться со всем этим? — спрашиваю я его.

Его лицо становится серьёзным.

— Эй, Нико, ничего такого нет. Нет никаких проблем. Хорошо? Всё в порядке.

Я долго смотрю на него, потом киваю.

Я бросаю нож на колени Юрия, и выхожу из комнаты, уставший от этих ублюдков. Я почти хотел, чтобы Павел принял моё предложение, чтобы я мог устроить или получить хорошую взбучку. Это могло бы привести мою голову в порядок.

Джеймс бы не отступил. Это иронично. В своих модных костюмах он выглядит как барристер с оксфордским образованием, но под ними скрывается жилистое, мускулистое тело бойца и холодный, расчётливый ум солдата, служившего в войсках специального назначения.

Этот человек жесток, и яростно умён.

Он бы дрался со мной до тех пор, пока один из нас не перестал бы ходить, что сейчас могло бы мне помочь.

Не желая пока спать, я оказываюсь в коридоре крыла Синдерс. Я открываю дверь, стараясь не шуметь, и сажусь в кресло, стоящее в углу комнаты.

Это не первый раз, когда я прокрадываюсь в её комнату, как вор в ночи. Её дыхание ровное и тихое, как обычно, но сегодня она оставила жалюзи открытыми, и тонкие марлевые занавески пропускают лунный свет, который струится над её кроватью.

Одна её рука

лежит на подушке рядом с головой, а другая — сбоку, и обе они не прикрыты. Её волосы густыми волнами спадают на плечи.

На меня снисходит покой, который я обретаю только, сидя в этой комнате, как гребаный вуайерист. Я закрываю глаза и слушаю её дыхание, окутанное богатым ароматом, которым она пользуется. У Синдерс мало модных вещей, но я уверен, что её парфюм стоит дорого. Это богатая смесь сложных масел и глубоких, сексуальных тонов. Для такой юной и до боли наивной женщины это странно зрелый, чувственный аромат.

Я решаю, что завтра, когда она будет чистить плиту и решётку, я узнаю, что это такое. Пока же я просто позволяю себе наслаждаться им, находя свой дзен в комнате девушки, которую я мучаю.

Глава 11

Синди

На следующее утро я уже закончила с решёткой и плитой и наполовину вытерла пыль со стеклянных статуэток, когда в комнату вошёл Нико. За ним следует красивый мужчина, тот самый, что был здесь в первый день.

Они садятся за стол и Нико смотрит на меня.

— Приготовишь кофе для нашего гостя, не так ли? Будь милой.

Господи, он такой сексист.

— Я занята, — говорю я.

Он ухмыляется.

— Эти ужасы никуда не денутся, — затем его лицо становится жёстким. — Сделай чёртов кофе.

Иногда мой гнев берет верх, и я совершаю глупые поступки. Это один из таких моментов. Я делаю преувеличенный реверанс и говорю высоким голосом:

— Да, сэр.

— Ты заставил её называть тебя «сэр»? — спрашивает хорошо одетый бандит.

Я могу сказать, что он такой же плохой, как Нико. Никакое количество шикарных костюмов и ухода не заставит его казаться каким-то другим, кроме грубого и противного.

— Это меня не касается, — Нико пожимает плечами. — Может, она по своей природе сабмиссив.

Мужчина разражается смехом.

— Нет. Её нужно взять под руку и научить, как доставить удовольствие своему мужчине.

Его золотой взгляд сужается и фокусируется на мне, как лазерный луч.

— Я бы с радостью это сделал.

— Джеймс, со всем уважением, тронь хоть пальцем мою маленькую Синдерс, и я буду вынужден его отрезать.

Я смотрю на Нико в шоке. Потом мой взгляд устремляется на Джеймса, но он просто разражается хохотом.

— О, я вижу. Значит так оно и есть.

О чём они говорят?

— Это не так, — отвечает Нико. — Или, я должен сказать, я ещё не решил, каким путём пойти. Пока я не решу, — если кто-либо дотронется к моей маленькой крепостной, то пожалеет.

— Довольно справедливо, — Джеймс улыбается мне, и в этом есть что-то порочное. — Я чувствую, что твой мир скоро изменится, Синдерс.