Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного

Черепанова Ирина Юрьевна

Традиционно наука пытается обойти все, что так или иначе выходит за рамки объяснимого. Непонятные явления отрицаются и относятся к области суеверий или мистики: «В естественном состоя­нии все, кромесумасшедших и сумасшествующих (колдуны, шаманы, заклинатели), говорят нормально, то есть понятно», — утвер­ждает лингвист А. М. Пешковский.

И все-таки, самое странное в чудесах то, что они случаются. Облачка собираются вместе в неповторимый рисунок человеческо­го глаза. Дерево изгибается вопросительным знаком как раз тогда, когда вы не знаете, как вам быть. Нельсон гибнет в миг победы, а некий Уильяме убивает случайно Уильямсона (похоже на само­убийство!). Короче говоря, в жизни, как и в сказках, бывают совпа­дения, но прозаические люди не принимают их в расчет. Как заме­тил

некогда Эдгар По, мудрость должна полагаться на непредви­денное.

Как войти в «дом колдуньи»? Действовать вопреки разуму, полагаться на непредвиденное, обратиться к тем источникам, ко­торые доныне изучались под иным углом зрения. «Надо уметь использовать взаимосвязано все, что обретено человечеством на пути своего становления: рациональное и иррациональное, эсте­тическое и мистическое — не надо бояться этого слова, ведь им обозначается прием, которым издревле пользовалось человечест­во».

Наука и мистика встречаются в той части исследований, кото­рая посвящена бессознательному, подсознательному, постсознательному («дому колдуньи»), и связующим звеном между ними яв­ляется суггестия.

«Суггестия — одна из самых таинственных проблем человече­ства. Под ней (под „внушением“) понимается возможность, навязывать многообразные и в пределе даже любые действия. Последнее предполагает возможность их обозначить. Между этими предель­ными рубежами умещается (развивается) явление суггестии».

Понятие «суггестии» уместно связать с понятием «установка личности». Если определить установку как «неосознаваемую изго­товку психики к определенному восприятию, решению, действию», тогда «суггестию» можно представить как арсенал средств и приемов направленного воздействия на установ­ки личности (установку на излечение, на улучшение самочувствия и пр.) и постсознательное («дом колдуньи»).

Суггестия является компонентом обычного человеческого об­щения, но может выступать и как специально организованный вид коммуникации, формируемый при помощи вербальных (слово, текст) и невербальных (мимика, жесты, действия другого человека, окружающая обстановка) средств. Вербальные структуры, выде­ленные по функциональному признаку (обладающие функциональ­ной самостоятельностью), удовлетворяющие требованиям связности и цельности, в дальнейшем будут именоваться текстами, а тек­сты, специально созданные и используемые для воздействия на ус­тановку личности и общества, суггестивными текстами.

Необходимость вербальных средств для достижения суггестии ясно показывает, что эта проблема является в такой же степени лингвистической, как и медицинской (психологической) и требует своего разрешения. Исследование лингвистических аспектов сугге­стии (т. е. средств и приемов изменения установок личности и обще­ства, обеспечивающих эффективность суггестивных текстов) явля­ется предметом изучения суггестивной лингвистики.

Суггестивная лингвистика — осознанный вход в подсознание и «дом колдуньи», возможность целенаправленного воздействия на установки личности. В заговорах, заклинаниях, молитвах, мантрах — ключ к «дому колдуньи» — тот, который естественно от­крывает дверь нашего подсознания.

Суггестивная лингвистика — это и философия, и набор теоре­тических знаний, и универсальные практические методы, основан­ные на мастерском (и осознанном!) владении языком. Кроме всего остального, это еще и удачно определенная «ниша» — само мгно­венное распространение термина это доказывает. «Работает» уже само словосочетание «суггестивная лингвистика», потому что каж­дый человек проводит свою жизнь в непрерывном общении и по­пытках манипулировать другими людьми. У кого-то это получается хуже, у кого-то лучше, а слово «гипноз» вызывает священный тре­пет. Таким образом, «суггестивная лингвистика» — это качествен­ная лингвистическая теория, объясняющая воздействие языка на подсознание и... ежедневная практика. Оказывается, каждому из нас нужно хоть на какое-то мгновение стать Богом и найти свое Слово, изумиться собственной уникальности и неповторимости. Необхо­димо найти свою точку отсчета защитить себя от внешних воздей­ствий и научиться добиваться поставленных целей. Сейчас люди предоставлены сами себе; церковь не оказывает прежнего влияния, равно как и идеологические государственные структуры. У людей опускаются руки и развиваются неврозы. Медики и педагоги увеличивают количество неврозов за счет ятрогении и дидактогении. Тут и приходит на помощь суггестивная лингвистика — защищает, ус­покаивает, совершенствует, помогает подняться в полный рост. Эти знания необходимы тем, кто занимается рекламой и политической рекламой, обучает детей и взрослых, врачует души. Вход в «дом колдуньи» открыт каждому...

Необходимость появления суггестивной лингвистики можно объяснить существованием настоятельного социального заказа на изучение лингвистических аспектов суггестии, связанного с тем, что общество нуждается в немедленной терапии.

Выделяют несколько моделей терапии, охватывающих, в сущ­ности, все области профессиональной коммуникации: медицин­скую, психологическую, философскую, социальную. Поэтому одной из задач суггестивной лингвистики можно считать разработку специальных методов лингвистической терапии для профессиональных коммуникаторов различных профилей.

Научить суггестивной лингвистике столь же сложно, как и нау­чить языку, потому что в ней переплетаются и наука, и искусство, и точный расчет, и вдохновение. Ситуация, как в книге М. Анчарова: «Однажды в университете я заспорил со студентом-биологом, есть ли коренная разница между искусством и наукой или на каком-то уровне они сливаются. Студент, высокий и красивый, был уверен, что это так и есть, и спорил со мной, спорил.

И тогда я ему сказал, в чем разница.

— Вот я выхожу на улицу, тусклый, как дым в курилке, и вижу: серый асфальт, серый забор, серая ворона, серое небо... Муть... А на другой день я выхожу на улицу с предвкушением радости и вижу: серый асфальт!.. Серый забор!.. Серая ворона!.. Серое небо! — и прекрасные до слез... Что же изменилось?.. Я... Может такое быть в науке? Она же объективна!».

По-видимому, необходимо «включить» носителей языка в творческие языковые процессы, создать личностную положитель­ную установку на овладение суггестивными тайнами языка, помочь увидеть динамическую сущность и магическое действие Текста. Речь идет о рационально-эмотивном подходе к языку и личности в целом.

Эта книга создавалась многими людьми во время учебных и те­рапевтических групп, бурных обсуждений после лекций и докладов: столкнувшись впервые с суггестивной лингвистикой в ее практиче­ском проявлении, многие в буквальном смысле слова «ошарашива­ются» внешней простотой метода «вербальной мифологизацией личности» и теми результатами, которые удается получить. «Нэлперы» называют достигнутое состояние «сверхресурсным». Что ж, им, инженерам человеческих душ, виднее.

Одной из серьезнейших проблем современного общества (как у нас, так и на Западе) является потеря идеалов. «Человек может даже не знать, что у него есть идеал, и не думать об этом. Он это обнаруживает иногда случайно, если в том, что он прочел, или увидел, или услышал, его что-то неожиданно тронуло. Тронуло неожиданно для него самого — это и есть идеал. Тронуло неожиданно — И внезапно, выбило, к примеру, слезу. Для этого, для выбивания слезы, тоже есть проверенные правила и рецепты. Но это все дела нервные, или, как выражаются, эмоциональные. Однако тронуло „идеалом“ — это нечто другое. Тронуло „идеалом“ — это значит восхитило чем-то, иногда до слез — „над вымыслом слезами обольюсь“. Восхити­ло — это значит похитило и вознесло куда-то ввысь, выше той нормы, в которой он живет. И человек радуется открывшейся неожи­данно для него самого и в нем самом способности восхищаться. Это и есть — „затронуть душу“». Таков философско-художественный подход к проблеме, тем более, что способом затронуть душу М. Анчаров считает искусство, то есть сочинение. А часто ли приходится творить современным людям, особенно — себя, свою личность? Нейро-лингвистическое программирование предлагает нам творчество по правилам, то есть по эталонам. В то же время лингвисты, этнографы, литературоведы озабочены «вымыванием» из языка народнопоэтического слова, пословиц, поговорок.