Дом Леви
Шрифт:
– Прибыли, значит, уважаемый господин.
– Приехали, дядя Герман и тетя Финхен, тетя Регина с Декелем Юлиусом, дядя Лео и тетя Роза с их дочерью Еленой и сыном Альфредом. Фрида! – продолжает отчаянным голосом дед. – Это что, семья? Это клан, Фрида!
– Что вы говорите, уважаемый господин? На этот раз не так уж много приехало. Без детей и без внуков.
– Да, Фрида, немногие. Могло быть гораздо хуже.
Дед идет проверить состояние гостей, останавливается между горами пакетов и чемоданов. «Привезли столько багажа, словно собираются совершить кругосветное путешествие. У тети Финхен одной пять кожаных футляров для шляпок, и на каждом футляре – четко написано имя – Иосфина Леви».
– Прибыли, прибыли, – бормочет дед и топчется среди чемоданов.
Из маленького городка в Силезии прибыли. Дед может с закрытыми глазами рассказать о каждом камне и дереве этого городка, ибо в нем он родился, – и он улыбается Фортуне, чья статуя стоит в нише салона.
Только выйдешь с вокзала, пройдешь мимо шеренги дремлющих извозчиков, и тебя встречает статуя Гете и памятник Фридриху Великому. Отклонишься немного в левую сторону, и перед глазами встанет высокая водонапорная
Приедешь в городок, и знакомый запах выпеченного хлеба коснется твоих ноздрей. Придешь в пекарню, и хозяин радушно встретит тебя в воротах, и спросит – кто ты, откуда ты и куда держишь путь. И ты расскажешь ему, и не пройдет и часа, как весь городок от края до края будет извещен о твоем приезде. Придержи язык при разговоре с ним! Будь осторожен, шагая по перрону, чтоб не споткнуться о кочку или попасть в расщелину. Их сделали дети, играя в стеклянные шарики. Дойди до школы с серыми воротами и серой высокой стеной, и в летние дни сидят на ней облака мух, кажется, умирающих от скуки. В укромном уголке это стены, за разросшейся крапивой, найдешь сердце, пронзенное стрелой, вырезанное на камне дедом и сопровожденное надписью – «Моя любовь к тебе вечна». В те дни дед был влюблен в рыжую кудрявую дочь привратника, и эта любовь заставила претерпеть ожоги крапивы по дороге к камню. Кладет дед руки на живот, глядя на статую Фортуны, посылающей ему мраморную улыбку, и подмигивает ей. Напротив школьной стены – большая аптека, и аптекарь стоит у дверей. Если в это время шел дождь, он говорил – «Добро пожаловать, идет дождь», если падал снег, он говорил – «Добро пожаловать, идет снег». Ах, – вздыхает дед, – забыл, что он уже не сможет здороваться со мной, давно ушел на тот свет.
Что ж, нечего делать, дед, ты продолжишь свой путь: вот, уже центр города, и встают все уважаемые дома – дом мэрии и мэра города, дом зубного врача и гостиница «Белая овечка», в которой каждый вечер собирается комитет почтенных людей города. Тут и дом старой девы Гиты, маленький домик с плоской крышей и кривыми стенами, как хромоножка между высокими домами. Проходя мимо ее дома, берегись, ибо по своему обычаю Гита выплескивает через окно остаток кофе из кофейника. Не помогали ни выговоры мэра, ни предупреждения полицейского, который нес службу в почтенном районе, ни посещение уважаемых членов еврейской общины ее на дому, пытавшихся ее убедить – не делать этого, потому что это вызывает ненависть к евреям в городе. Кофе продолжало выплескиваться на головы прохожих. Сейчас тебе нечего бояться проходить мимо ее избушки на курьих ножках, ибо давно ушла Гита в мир иной, когда ты еще был ребенком, и домик перешел в руки общины, и богатые ее члены построили на его месте большой дом, не хуже окружающих домов, для кантора и раввина городка. Прошел ты довольно большой путь, но еще не добрался до дома Леви.
Дед медленно поднимается по ступенькам, и, стоя на первом этаже, смотрит вниз, на салон, забитый багажом гостей, и снова удивляется, как рассказчик, продолжающий свою историю.
Дом Леви, друг мой, стоит отдельно, дворец с множеством украшений, выделяющийся среди других строений. Ты должен выйти из городка, пересечь большой парк, гордость городка, в котором старики и старухи греются на солнце между клумбами и грядками цветов, огражденных черными железными оградами, пройти мимо христианского и еврейского кладбища, и далее ведет тебя тропа вверх по склону холма, на вершине которого – дом семьи Леви.
Дед покручивает усы, и покашливает, прочищая горло. У начала тропы стояла белая вывеска – «Вход воспрещен. Частная территория!» Но не стоит обращать на нее внимания, ибо это была простая формальность. Семья Леви была знаменита своим гостеприимством, и в любое время любого зашедшего встречали от всей души. Продолжай идти по тропе, между вишневыми деревьями и придешь в большой сад, в котором гигантских размеров деревья покрывают пространство густой тенью. Привратник подметает тропинки. Привратник с метлой в руке – традиция в доме Леви. Дед совсем ребенком помнит такого привратника. Умирал один, метла передавалась его наследнику, и так – из рук в руки. Иди по шумящей аллее, увидишь столб у дома, покрашенный в серебряный цвет, высокие мерцающие окна, мраморные ступени поведут тебя к тяжелой дубовой двери, на которой узоры, выточенные краснодеревщиками, и тут же у тебя возникнет мысль: «Тут человек может жить в свое удовольствие». Ты пришел в отчий дом деда, тебя встречает строгим поклоном камердинер в сером костюме. На серебряный поднос, который он держит в руке, клади свою визитную карточку, и он проведет тебя в большой зал, снова поклонится и исчезнет сообщить о твоем визите. А ты, друг мой, обрати внимание на этот зал. На портреты отцов и матерей, дядей и теть вдоль стен, и все они написаны маслом и кистью известных мастеров, и все блестят краской. Пройдись от портрета к портрету и проникнись мыслью: ага, это и есть семья!
Мужчины будут сверлить тебя повелительным взглядом: «Сними шляпу и поклонись! Женщины в шелках и бархате, полные и тяжелые, нежные и ухоженные, как принцессы, будут смотреть на тебя, пока не дойдешь до портрета старого дяди Якова, именем которого назван дед. Дядя Яков единственный не написан маслом, а вырезан из бумаги и положен, как тень, под стекло, невысокий, с большим животом. Дядя Яков не был расположен к художникам. Он первым приехал в городок, и ему не дали возможности получить место среди жителей города, а приказали устраиваться за его пределами и построить дом за кладбищем в большом отдалении от городка,
Дядя Герман – младший брат деда. Он – хозяин особняка, а также текстильной и хлопчатобумажной фабрики. Он высок ростом, как дед, только волосы у него всегда приглажены, и лицо выбрито, и никакого цветка в петлице. В разговоре с людьми, даже если они близкие родственники, дядя говорит уважительно высоким тоном: «Имею честь объяснить вам» или «Как возжелали вы сказать мне», ибо дядя Герман – человек, в высшей степени уважающий приличия и пользующийся особым уважением окружающих. И много лет назад, когда ему исполнилось пятьдесят и двадцать пять лет их совместной жизни с тетей Финхен, – это был праздник всего города. Мэр собственной персоной прибыл поздравить именинника, и две городские газеты соревновались в восхвалении его жизни и всех ее событий. В один голос провозгласили все, что он является истинной честью и гордостью города. Он – член всех благотворительных обществ, жертвователь, почетный президент всех общественных организаций. Сердце его, как и карман, открыто сынам Израиля и вообще – людям. Это он построил большой дом для раввина и для кантора, это он собрал пожертвования на ремонт разрушающейся церкви в городке. Итак, желаем и приемлем всем дядя Герман. И тетя Финхен, настоящее имя которой Иосефина, пользуется большим уважением. Она из семьи производителей шелка, а шелк, как известно, превосходит хлопок, и это видно в каждом движении и выражении тети Финхен, так, что в семье Леви она ходит, намного выше других членов семьи подняв голову по праву знатности рода. У нее и особые духи, и лицо, ухоженное кремами, сияет по-особому, и вообще манеры и одеяние женщины большого мира. Два их сына давно покинули семейный дворец, переехав в соседний большой город, став там знаменитыми врачами. Женились и сейчас растят внуков дяди и тети. Но так как они не являются владельцами акций «Фабрики Леви и сына», то не приехали на семейное собрание.
Не дай Бог не уделить внимание тете Регине, сестре деда, которая также живет в том семейном дворце, соседствуя с дядей Германом и тетей Финхен. После смерти мужа, тетя Регина вернулась в дом отца. Муж ее, христианин, был городским судьей, которого с юности увлекли великие идеи свободы и выработанных цивилизацией конституционных прав человека. Когда не сбылись его надежды доказать своему миру, который раскрылся ему тьмой, свободу своего мировоззрения и решений. Для тети Регины это замужество было большой честью. Церемония состоялась в церкви и с тех пор она чувствует себя верной и обязанной церкви. Но недолго длилось ее счастье. Ушел судья в мир иной, и портрет его маслом – важное и превосходное звено в цепи предков дома Леви.
Дядя Соломон и жена его Филиппина, временами тоже жили в семейном дворце. Дядя Соломон – старший брат деда – был очень уважаем в семье. На портрете он очень схож с дядей Германом, и не имеет ничего общего с лицом деда. Дядя Соломон умер достаточно рано, – в возрасте семидесяти лет. Умер он от раковой опухоли во рту, пустившего метастазы по всему его телу, единственный во всей семье, в которой вообще не было ни одного вставного зуба или челюсти. И все были долгожителями, крепкими здоровьем. От большого горя ушла из жизни и жена его Филиппина, остался единственный сын Лео, который с женой Розой и дочерью Еленой сейчас находится в доме Леви. Дядя Лео немного старше деда. Утешением деду было то, что сыновья его не похожи на Лео, который был вообще неуправляемым, тратил налево и направо, играл на скачках и швырял деньги на театральных актрис. Большие неприятности приносил он дяде Соломону, пока не появилась Роза и не укротила Лео, так, что он не только успокоился, но даже оказался способным руководить предприятием отца. И преуспела Роза вовсе не благодаря красоте или другим превосходным качествам. Наоборот, не была ни красивой, ни обладательницей особых качеств. Лицо ее было не то, что бы уродливо, но и не симпатично. Лео женился на ней, потому что именно в эти дни душу его извела одна актриса, и громкий смех Розы, дочери городского кантора, поддержал его дух. С тех пор она прекратила все его фокусы, родив ему четырех детей, и он подчинился ее мнению, что должен быть образцом для своих детей. Так дядя Лео стал похожим на отца и на дядю Германа: статным, представительным, упорядочившим свою жизнь, человеком чести. А страсть к скачкам перешла в умеренную любовь к вождению машиной, а страсть к актрисам сократилась до редкого щипка за щечку молодой служанки в коридоре. Из четырех детей он взял с собой в дом Леви лишь любимую дочь Елену. Ей уже скоро тридцать лет, но она еще не замужем, живет с родителями в вилле, которую построил себе дядя Лео на краю семейного сада. Там сидит Елена и щелкает орехи и миндаль, ибо она вегетарианка. Она весьма принципиальна в одежде – носит платье грубой вязки и армейские ботинки. Ее младшие сестры уже замужем и обзавелись детьми. Ее юный брат еще учится в школе и готовится наследовать текстильную фабрику семьи Леви. Фабрику можно видеть из окон особняка дяди Лео. Фабрика занимает значительную территорию, и шум станков долетает до особняка. С чердака видно, как ветер развевает полотна, развешанные на веревках для сушки после выпуска из красильного цеха. Вечером и утром на тропе, огибающей семейную усадьбу и большой сад, видна цепочка рабочих, приходящих из города и возвращающихся в него. Фабрика дяди Лео работает, как часы. Честно и верно ткут станки богатство и уверенность в завтрашнем дне семьи дяди Лео.