Дом малых теней
Шрифт:
Кэтрин стало совсем холодно, отчасти от страха и изумления. Ты думала, что сошла с ума, но по сравнению с этой сучкой…
И Тара не боялась Кэтрин. Она пошла по этой узкой тропинке и буквально вторглась в жизнь Майка. Она была готова забраться в провинциальную трущобу к неудачнику, несостоявшемуся фотографу, ради утоления жажды мести. Пара недель в Вустере и Патни-Бридж, а потом Тара навсегда исчезнет для Майка. И Кэтрин тоже, потому что такой обман не прощают. Майк не имел значения, он был лишь пешкой, которую
Теперь пришел черед Кэтрин сидеть на полу туалета с разбитой и вымоченной физиономией. В метафорическом смысле, конечно.
Взволнованный Майк, с едой навынос, вином и DVD-плеером в руках прошмыгнул за ней в дом, как крыса, учуявшая падаль. Домашняя вечеринка на двоих.
Глава 20
Вонючка Кэти Говард! Уродина! Tы нашла своих маму и папу?
Дети в новой школе, видимо, могли читать ее мысли. Так они узнали, как дразнили Кэтрин в прежней школе.
В тот день на игровой площадке от непрекращающегося унижения ей затуманило глаза. Она отвернулась, пряча лицо от толпы, но дети лезли к ней отовсюду, куда бы она ни посмотрела. У детей были красные дикие глаза. И у всех открыты рты. Такими бешеными она их никогда не видела.
Но тут же она увидела вдалеке кое-что еще. За раскрашенным металлическим забором, огораживающим площадку, стоял тот самый мальчик-инвалид в оборванной одежде. Когда маленькая Кэтрин заметила его, он поднял руку в волнистый воздух над головой.
Скакалка хлестнула ей по ляжкам, и от жгучей боли у маленькой Кэтрин искры из глаз посыпались. Скакалка обвилась вокруг ног и ударила под коленку. Она вскрикнула и упала на шершавый асфальт. Ей казалось, что натужный смех детей высосал весь воздух, и она больше не сможет дышать.
Воспаленными, полными слез глазами она видела размытые силуэты нападавших на нее девочек. Одна из них подняла руку, словно собиралась огреть хлыстом лошадь. Кэтрин испугалась деревянной ручки скакалки, прикрыла руками голову и плотно закрыла глаза. Но удара она не почувствовала.
Вдруг на площадке наступила полная тишина. Оставаясь в темноте своих ладоней, Кэтрин не слышала ни голосов, ни топота маленьких ног. Замолкли птицы, а ведь они были далеко отсюда, в лесополосе за бетонными оградами, куда Кэтрин однажды выгнали дети — она чуть не потеряла сознание от ужаса.
Когда она открыла глаза, то увидела спины детей, стоящих рядом с ней, их мятые синие пиджачки и клетчатые платья. Все они — даже те, кто стояли дальше, смотрели перед собой, не шелохнувшись, словно сама директриса только что вошла на площадку. Кэтрин вдруг увидела, что у многих детей пошла кровь из носа, но они не замечали этого.
Вдали, возле окон учительской, единственная среди общего остолбенения двигалась мисс Кван. Но шла она так странно, Кэтрин не могла понять, почему никто из детей даже не взглянет на учительницу, когда она дергает головой вверх-вниз, хватает воздух, как рыба, и выдирает заколки из волос костлявыми пальцами. Железный колокольчик, возвещающий конец обеденного перерыва, прерывисто бренчал
Вдруг Кэтрин услышала музыку. Это, без сомнения, были «Зеленые рукава»8. Звуки доносились из фургончика с мороженым, ржавый динамик приглушал мелодию, делая ее более низкой. Вместе с музыкой, едва касаясь детских ног, закружилась палая листва.
Никто из детей не обратил внимания ни на неблагозвучную мелодию, ни на этот фургончик, который припарковался прямо за главными воротами. Кэтрин поднялась с грязного асфальта и осмотрелась. За забором уже не было ни мальчика, ни фургона — как будто она все пропустила. Но, присмотревшись, она увидела, что ребенок теперь стоит прямо здесь, на площадке, на отчерченном мелом поле для игры в классики.
Теперь все дети уставились на оборванца. Он стоял слишком близко к ним, слышно было, как ветер треплет лохмотья его одежды. Широко раскрыв молочно-белые глаза, он скалился на них своими маленькими серыми зубами, за которыми чернел угольный рот. У него было ненастоящее лицо — просто нарисованное на круглой деревянной голове. Эту голову накрывал неряшливый черный парик, съехавший набок.
Вокруг поднялась настоящая паника. Перед глазами Кэтрин бешено мелькали белые носки, серые шорты, пиджачки, плиссированные юбки, коричневые ботинки. Она не чувствовала страха, но от громких детских воплей она зажала уши и зажмурилась. Когда Кэтрин все-таки открыла глаза, кукольный мальчишка уже исчез. В воздухе носились листья и пыль, детские крики слились в единый звон ужаса.
Переполох прекратился также внезапно, как начался. Прекратился в тот момент, когда Кэтрин снова поднялась на ноги. Она ощущала, что вся промокла насквозь, до трусиков, и очень замерзла. Ноги ее все еще горели от хлестких ударов скакалки.
Она увидела детей вдалеке, они бежали на другую площадку. Кэтрин не понимала, почему они убегают, ведь мальчишка и фургончик уже исчезли. Дети кричали, как стая голодных чаек, их тоненькие визгливые голоса эхом отражались от кирпича и бетона. Возможно, кукольный мальчик был среди них. Кэтрин представила, как он бежит, перебирая тощими ножками в шерстяных брюках, слишком коротких для него, ножками, поддерживаемыми черными металлическими скобами, привинченными к высоким ботинкам. А может быть, он все еще пугал их, выпучив мутно-белые глаза, горящие каким-то злобным восторгом.
Из школы вышла группка учителей с сигаретами и кофейными кружками в руках. Две женщины опустились на колени возле мисс Кван, лежавшей на боку. Другие учителя смотрели через площадку на Кэтрин, но тут одна из них взяла колокольчик и принялась звонить, быстро и громко, при этом направляясь к Кэтрин.
Когда Кэтрин очнулась от транса, она увидела, что лежит на полу в собственной гостиной. Рядом с ней валялась бутылка водки с лимонадом, пролившаяся на ковер. Кэтрин почувствовала, что ее лицо приклеилось к ламинату на пошедшую носом кровь. Ее вот-вот могло стошнить, она со страхом понимала, что до ванны может просто не дойти. Глаза опухли от сухости и саднили, словно в них залили морской воды. Щеки были перемазаны слюной, во рту горело. Она вся вспотела, даже белье было мокрым.