Дом малых теней
Шрифт:
Прильнув к стене, Кэтрин стала искать выключатель. Что-то это уже вошло у нее в привычку. Их здесь должно было быть по меньшей мере три. Она замечала их ранее меж фотографий в рамках на стенах. Экран телефона осветил один такой снимок — монохромный, сделанный Мэйсонами в собственном саду. На нем они выглядели старше и тоньше, чем ранее, но одеты были по-прежнему строго. Солнечный свет играл на линзах их очков.
У Виолетты Мэйсон была белая шляпка в тон платью и зонтик. Ее брат носил черный костюм. За их прямыми фигурами застыли, слегка смазанные, будто на ветру, контуры кустов и деревьев. То, что
Покачав головой, Кэтрин вытянула руки и наощупь двинулась во владения Мод. Там, впереди, маячила приоткрытая дверь с левой стороны, манившая прямоугольником света от какого-то, надо полагать, очень маленького светильника.
Чем ближе Кэтрин подбиралась к цели, тем сильнее ощущала поток холодного воздуха, гуляющий по рукам и лицу. Похоже, черный ход в сад был открыт и атмосфера стылой ночи проникала в дом. Поток был слишком сильным, чтобы иметь источник где-то здесь, в доме.
Снова налетел порыв ветра, и Кэтрин содрогнулась от мысли, что задувает не через дверь н не через окно; что ветер врывается сюда из какого-нибудь огромного портала, раскрывшегося где-то впереди, в темноте. Движение воздуха либо не рождало никаких звуков вовсе, либо ее собственное хриплое дыхание звучало соль громко, что заглушало посвист сквозняков.
По этому продуваемому тоннелю, пахнущему прелью, она и шла, думая, не покинула ли уже пределы Красного Дома. Почему-то возможность оказаться не в нем, а где-то вблизи его стен вселяла в нее куда больше опасений, чем пребывание внутри, под сводами. Один лишь прямоугольник света впереди, мало-помалу приближающийся, уверял Кэтрин в том, что она все еще в особняке.
— Мод? Мод! — позвала она голосом чуть выше шепота. Но ради чего? Она что, искала компанию? Или звала на помощь? Ей хотелось сесть прямо на пол, посреди непрошибаемой тишины, и закричать во всю мощь легких, а там будь что будет. И зачем только она вообще сюда пришла? Надо было лежать себе смиренно в постели.
Держа телефон перед собой, Кэтрин почти сорвалась на бег. Кому-то надо было заявить о себе. То была единственная цель переставлять ноги, да еще и с такой завидной прытью.
В нескольких шагах от двери она затормозила— в ноздри ударил острый химический парфюм. Так вот куда она пришла — к мастерской Мэйсона! С какой стати она стоит открытая — в такое время? Свет, бросаемый в коридор, вполне могли производить, скажем, тлеющие угли. Или очень уж слабая лампочка под малиновым абажуром.
Закрыв ладонью нос и рот, Кэтрин заглянула внутрь.
И сразу же отвернулась.
Господи.
Но увиденное раз манило снова взглянуть — и снова ее глазам явились позвонки хребта, изогнутого будто бы самым безнадежным сколиозом, столь ярко выраженные под мертвенно-бледной кожей, что их края, казалось, могли прорваться сквозь бескровную плоть маленькой фигуры, сгорбившейся внутри оцинкованной ванны. Ванны Мэйсона для этанола, в которой Эдит сидела спиной к двери.
Без
В комнате был кто-то еще. Кто-то, кого не было видно, но слышны были сдавленные, тихие рыдания. Неужто Мод?
Не раздумывая, Кэтрин побежала через забытый подсобный коридор к входной двери дома. Образ этого истощенного тела, дрожащего в черной воде, преследовал ее. И она знала, что лучше рискнет замерзнуть на улице, чем проведет ночь под одной крышей с этими мрачными существами, которые проводили такие ужасные ритуалы рано утром, в доме, кишащем крысами, живыми и мертвыми.
Впервые за все время совместной работы с Леонардом в ней проснулась злость к нему.
Две массивные створки входных дверей Красного Дома были заперты. И тот, кто их запер, не оставил ключа.
Глава 35
Когда она проснулась, спальня все еще была освещена маленькой лампой.
Кэтрин медленно села и сжала голову руками. Мироощущение мало-помалу пришло в порядок. Голова резко заболела, мурашки побежали по ее чувствительной коже. Похоже, во сне горло опять пересохло — хотелось выпить добрый литр холодной воды, причем одним махом.
Воспоминания о ее гонках по дому к кровати померкли, будто бы отделенные прошедшими временами и преодоленными пространствами. Прошлая ночь стала всего лишь фантомом. Ум Кэтрин был как никогда ясен, но она все еще силилась отличить явь от безумной грезы. Бедная Эдит, лысая и испещренная шрамами — это было по-настоящему. Впрочем, было ли? А дети в костюмчиках — это, надо думать, сон? А манекен с головой?.. Нет, не может этого быть. Просто кусок кошмара.
Болезнь, усугубленная тем, что мерзкие старухи подсунули ей под видом настойки, должно быть, пробудила какую-то скрытую способность подсознания. Та его часть, что была активна только во время сна, заработала на полную катушку, когда Кэтрин была еще вполне в сознании. Трансы подтверждали, что ко всему этому она восприимчива. И все, что она знала — что иногда с ней такое случается. Пока она не избавится от вредоносного влияния Красного Дома и не попадет домой, иначе весь этот опыт рассматривать нельзя — от этого вплотную зависит ее здравомыслие.
Она раздернула тяжелые шторы и взглянула в темень небес. Лучи света пробивались из-за туч — последние, закатные. Кэтрин глянула на экран телефона. Восемь вечера? Абсурд. Наверняка восемь утра, а закат она сейчас путает с рассветом. Она ведь роняла телефон на лестнице накануне вечером — вот настройка и сбилась, поэтому время неправильное.
Пошатываясь и спотыкаясь, она прошла к ноутбуку, лежавшему на письменном столе, и запустила его. Как и телефон, компьютер показывал красный уровень заряда батареи. Но она ведь подзаряжала их — она помнила, как это делала!