Дом мечты
Шрифт:
— Ты сказал, что Дик может быть вылечен. Ты уверен в этом?
— Точно нельзя сказать. Никто не может быть уверен в таком деле. В самих мозгах могут быть повреждения, которые невозможно будет восстановить. Но если причина потери памяти заключается в давлении поврежденных костей на определенные участки мозга, то все жизненные функции можно восстановить.
— Да, но это только вероятность. Мы не можем быть уверены, что это именно так, — не сдавалась Энн. — Теперь предположим, что ты сказал обо всем Лесли и она согласилась на проведение операции. Это же будет стоить огромных денег. Ей придется занимать деньги или продать ту небольшую собственность, которая у нее есть. Предположим,
— О, я знаю, я знаю. Но все-таки моя обязанность сказать ей все. Я не могу поступить иначе.
— О, я знаю упрямство Блайзов, — простонала Энн. — Но не бери всю ответственность на себя. Посоветуйся с доктором Дэйвом.
— Я уже сделал это, — неохотно ответил Гилберт.
— И что же он тебе сказал?
— Если пересказывать вкратце, он сказал то же, что и ты, то есть предложил оставить все так, как есть. Несмотря на его нелюбовь к экспериментам в медицине, он посмотрел на эту проблему с твоей точки зрения. То есть он не советовал бы делать операцию для пользы самой Лесли.
— Слава Богу, — сказала Энн. — Я знала, что здравый смысл его не покинет, что ты и твое мнение будут поколеблены мнением почти восьмидесятилетнего врача, который сам спас не одну жизнь. Его мнение, конечно, значит больше, чем мнение какого-то мальчишки.
— Благодарю.
— Не смейся. Это слишком серьезно.
— Такова просто моя точка зрения. И это действительно серьезно. Он человек, который безнадежно отстал. Дик так беспомощен…
— Раньше, конечно, он был очень самостоятелен, — перебила Энн, усмехаясь.
— Мы можем дать ему шанс искупить прошлое. Его жена не знает об этом, а я знаю. И я обязан сказать ей о такой возможности. Я так решил, и это мое последнее слово.
— Нет, Гилберт. Не говори, что это твое последнее слово. Посоветуйся с кем-нибудь еще, например, с капитаном Джимом. Спроси, что он думает по этому поводу. Не торопись.
— Ну хорошо, уговорила. Но я не обещаю, что последую его совету. Есть вещи, которые надо решать самому. Моя совесть никогда не оставит меня в покое, если я буду хранить молчание.
— Ах, твоя совесть, — простонала Энн. — Мне кажется, что у дяди Дэйва тоже есть совесть, не так ли?
— Да, но я не могу хранить молчание. Подумай сама, Энн, если бы наш спор касался какого-нибудь отвлеченного абстрактного объекта, ты бы согласилась со мной. Ты ведь сама знаешь, что согласилась бы.
— Нет, — сказала Энн, пытаясь сама в это поверить. — Мы можем спорить хоть всю ночь, но ты не убедишь меня, Гилберт. Спроси мисс Корнелию, что она думает по этому поводу.
— О, Энн, ты уже прибегаешь к последней крайности. Она скажет: «Как это похоже на мужчин». Потом она выйдет из себя. Нет. Не стоит. Я не буду обращаться к мисс Корнелии. Пусть Лесли сама решит. Она должна сделать это без постороннего давления.
— Ты прекрасно знаешь, что она решит, — сказала Энн, чуть не плача. — У нее тоже есть представление о том, что она обязана сделать. Я не могу понять, как ты можешь взваливать все это на нее, не могу…
— Потому что право — это возможность пользоваться своими правами, процитировал Гилберт.
— О, и ты еще можешь думать о поэзии! Это так похоже на мужчин!
Тут Энн рассмеялась сама над собой. Ее слова были как у мисс Корнелии.
— Ну хорошо, если ты не принимаешь Теннисона как автора, то, может быть, ты поверишь словам Создателя, — сказал Гилберт серьезно. — «Ты должен знать правду, и правда освободит тебя». Я верю в это, Энн, всем своим сердцем. Это самые прекрасные, самые великие слова в Библии,
— В таком случае правда не освободит Лесли, — вздохнула Энн. — Это скорее всего сделает ее еще более зависимой. О, Гилберт! Ты не прав.
Глава 30
Лесли принимает решение
Неожиданная вспышка вируса гриппа в Долине и внизу, в рыбацкой деревушке, заставила Гилберта целиком посвятить себя работе. Он был так занят последующие две недели, что у него не оставалось времени нанести обещанный визит капитану Джиму. Энн надеялась, что капитану Джиму удастся разубедить Гилберта. Она больше не возобновляла разговора о Дике Муре, но непрестанно об этом думала, «Может быть, мне лучше рассказать Гилберту о чувствах Лесли к Оуэну форду. Гилберт никогда не показал бы и виду, что что-нибудь знает об этом, — думала Энн. — И с другой стороны, это могло бы изменить решение Гилберта сказать Лесли о возможности излечить Дика. Тогда, может быть, он оставил бы все так, как есть. Могу ли я так поступить? Нет. Что бы там ни было, я не могу. Я дала Лесли обещание, а обещания священны. Я не имею никаких прав разглашать секрет Лесли, Ах, ничто в моей жизни не заставляло меня так волноваться. Это отравляет все, весну и…»
Однажды вечером Гилберт неожиданно заявил, что они могут сходить навестить капитана Джима, и Энн с трепетом в сердце согласилась. Две солнечные недели творили чудеса и меняли все вокруг. Холмы, луга и поля подсохли и были готовы покрыться цветами и травами, на деревьях появились почки. Поле, над которым летал ворон, тоже подсохло и покрылось молодыми побегами. Вода в гавани снова сверкала и ласкалась о камни на берегу. Длинная, бегущая в Долину дорога была похожа на красную атласную ленту. Мальчишки собирались группами на песчаных дюнах и жгли траву, которая осталась с прошлого лета. Раньше такие картины привели бы Энн в восторг, но теперь прогулка не радовала ее. То же самое можно было сказать и о Гилберте. Их дружба и общее знакомство с Джозефом были поставлены под угрозу. Энн не одобряла план Гилберта, и это было видно в каждом ее замечании и повороте головы. Крепко сжатые губы Гилберта олицетворяли все упрямство Блайзов, но в его взгляде сквозили тревога и печаль. Он верил, что поступает правильно, но ссора с Энн была слишком дорогой платой. Наконец они подошли к маяку.
Капитан Джим отложил в сторону рыбачьи снасти, над которыми он корпел, и пригласил гостей пройти. При ярком освещении весеннего вечера он показался Энн сильно постаревшим. Таким она его раньше не видела. Он поседел, и его прежде сильные руки дрожали. Но голубые глаза капитана остались прежними. В них все так же ясно отражалась его сильная, непоколебимая душа.
Капитан Джим с удивлением выслушал Гилберта. Энн, которая знала, как капитан Джим восхищался Лесли, была абсолютно уверена, что он не поддержит Гилберта, хотя Энн знала, что вряд ли это остановит ее мужа. Тем большим было удивление Энн, когда капитан Джим сказал, что считает правильным рассказать обо всем Лесли.
— О, капитан Джим, я не думала, что вы так скажете! — воскликнула Энн. — Я думала, вы не захотите создавать Лесли еще больше проблем.
Капитан Джим покачал головой.
— Я не хочу усложнять ее жизнь, нет. Я знаю, как вам сейчас тяжело, мне и самому не легко. Но наши чувства не должны управлять нашей жизнью. Мы гораздо чаще попадали бы в кораблекрушения, если бы поступали согласно нашим чувствам. Мы должны рассчитывать курс по компасу. Я согласен с доктором. Если есть шанс помочь Дику, мы должны сообщить об этом Лесли. Другого варианта нет.