Дом Монтеану. Том 2

Мур Лина

Я улыбаюсь ему, получив реакцию, которую намеревалась увидеть.

— Бедный малыш. Бедный, бедный малыш. Мамочка тебя бросила, папочка оказался гадом, другой дядя соврал, и ты остался один. Бедный, бедный малыш, — издевательски тяну я.

Дыхание Томаса рвано вырывается из его ноздрей. Я чувствую, как он весь напрягается, готовый разорвать мне глотку.

— Ты была аккуратнее, Флорина. Я же отомщу.

— И что ты сделаешь? Заберёшь моё сердце? Забирай, — легко отвечаю я.

— Именно. Заберу его. Вырву его из твоей груди. Присвою себе, — цедит он

сквозь зубы.

— Пожалуйста, Томас. Я не против. Только вот оно никогда не будет любить тебя. Никогда. Что бы ты с ним ни сделал, ты не добьёшься того, что ждёшь. Никогда. Ты не будешь тем, о ком болит моё сердце. Ты не станешь мужчиной, ради которого оно будет биться. Ты просто будешь убийцей, чудовищем и мразью для него. Вот и всё. Забирай, оно не особо мне дорого, там никого больше нет. Оно пустое и разбитое. И я буду молиться, чтобы оно смертельно ранило тебя, и ты умирал в страшных муках, глядя на царапины от острых осколков, в которое превратил его. Забирай. Я ни слова не скажу. Забирай, — выдыхаю последнее слово, извращённо наслаждаясь, как ему больно.

Его глаза горят паникой и страданиями. А мне хорошо… точнее, моему разуму хорошо. Я ударила его. Ударила сильно. Мощно. Задела его чувства. Разорвала их. И я рада, но только в своих мыслях. Рада… а вот моё сердце трещит, опять ноет, как подстреленное ядовитой стрелой животное. Ноет и скулит, скрипит и воет от той боли, которая сквозит в глазах Томаса.

Я не улавливаю того момента, когда уже совсем близко раздаются радостные голоса вампиров, которые тащат свои пойманные жертвы. Томасу приходится меня отпустить и отойти на шаг, чтобы начать наигранно улыбаться ртом, но не глазами. Глаза пусты.

В этот момент, если честно, мне становится дурно. Я осознаю, что мы сделали. Мы причинили друг другу боль просто так. Это же чудовищно. Мы относимся друг к другу, как чудовища, а что говорить о других? Так неправильно. Я не могу поверить в то, что Томас начал всё это. Ещё пару часов назад в церкви он сказал, что любит меня. Я помню об этом… Боже, откуда столько жестокости друг к другу? Откуда? Любить больно. Но за что мы мстим друг другу? За любовь? За прошлое? За боль? Разве это всё стоит той агонии, которая разгорается внутри? Нет. Не стоит. Тогда зачем? Зачем?

Пока я страдаю, стоя позади Томаса, он весело приветствует своих вампиров. Люди становятся зомби. Вас, мой друг, легко заставить видеть и делать то, что мы хотим. Просто внушить, прикусить немного вашу кожу, и тогда вы отключаетесь. Вы перестаёте соображать рационально, потому что вампир имеет над вами власть. Он даёт вам то, что вы хотите. И это страшно.

Мы ожидаем, когда все соберутся, и мне ничего другого не остаётся, как просто ждать со всеми вместе. Я не могу возмутиться. Не могу спасти этих бедных людей из лап вампиров. Я ничего не могу, и от этого мне паршиво.

Через некоторое время Томас сообщает, чтобы все направлялись в основной зал, в котором и будет проходить торжество, или просто следовали за нами. Он грубо берёт меня за руку и тащит за собой в прямом смысле слова. Он специально идёт быстро,

а я без своих способностей, которые нет смысла применять, не могу так быстро идти на каблуках. Томас так выплёскивает на меня свою злость и обиду за то, что я ранила его. Отчасти мне жаль, а с другой стороны… он первый начал. Он решил снова подавить мою волю и показать мне, что теперь я его рабыня. Ни одной женщине такое не понравится.

Мы входим в зал, украшенный цветами. Столики, расставленные на огромной площади, накрыты чёрными скатертями и усыпаны лепестками роз, как и весь пол под ногами. Наш стол длинный и стоит на возвышении в самом начале зала. Свечи создают интимный полумрак, и когда мы входим, в нише зала начинает играть небольшой оркестр. Должна признать, что Томас прекрасно всё организовал. И я бы хотела насладиться, но мне сегодня до этого.

Томас заводит меня на возвышение, и мы наблюдаем за тем, как все гости располагаются на свободных местах. Смех, хихиканье и причмокивания некоторых целующихся парочек перебивают музыку, вызывая тошноту во мне. Я мрачно смотрю на Радимила, щекочущего юного мальчика, хихикающего от его прикосновений. Боже, как противно. Перевожу взгляд на Соломона, держащего за волосы девушку и жестоко терзающего её рот. Он кусает её, царапает клыками, отчего по щекам и подбородку девушки начинает капать кровь, но она абсолютно ничего не ощущает, кроме похоти.

Боже, меня сейчас стошнит.

— Дорогие наши гости, мы с вашей королевой приветствуем вас на банкете в честь нового мира, нового времени и нового клана, который сегодня мы с вами создали, — Томас привлекает внимание и делает паузу, чтобы заполучить полностью внимание всех присутствующих в зале. — Я надеюсь, что мой подарок придётся вам по вкусу. Я предлагаю поднять бокалы за этот знаменательный день.

Томас протягивает мне бокал с шампанским, и я молча беру его. Он поднимает бокал, как и все остальные.

— За новый мир! Мир вампиров! — провозглашает Томас.

— За новый мир! Мир вампиров! — подхватывают все и начинают орать это, отчего у меня даже уши закладывает. Идиоты.

Делаю вид, что отпиваю шампанское и отставляю бокал.

— Но это ещё не всё. Я знаю, что вы ожидали увидеть столы, ломящиеся от еды, но еда в ваших руках. Предлагаю вам положить еду туда, где она должна лежать, — говорит Томас, и все вампиры, смеясь, улюлюкают и толкают своих жертв к столам. Некоторые забираются туда, другие оказываются на коленях у вампиров. Кто-то, вообще, располагается на полу.

— И, конечно, мы, как король и королева, должны показывать пример, чтобы вы могли следовать ему. Мы взяли на себя обязательство сделать всё, чтобы наш клан был доволен и счастлив, особенно в такой великий день. И мы с радостью начнём этот вечер. Я бы лично хотел, чтобы каждый из вас убедился в том, что наш союз с королевой официально консумирован.

Что?

Я резко поворачиваю голову к Томасу, улыбающемуся гостям. И видимо, до них доходит смысл сказанных слов. Повсюду раздаются удивлённые и восторженные оханья. Он же не может…