Дом Мой или Шанс 2
Шрифт:
Но кого собственно я хотел съесть, додумать я так и не успел. Мы оказались в просторном холле, в котором толпились, видно ожидая моего появления юноши и девушки. Многие из них дружелюбно улыбались мне, и, пожимая руку, представлялись. Конечно я тут же забывал их имена, хотя их дружелюбие было абсолютно искренним. Но присутствовали здесь и те, кто как я заметил, были вовсе не рады моему появлению. Эти ребята мне сразу почему-то не понравились. Как мне тогда показалось, некоторые из них, одетые в черные хламиды, расписанные желтыми иероглифами, с необъяснимой ненавистью следили за тем, что происходило вокруг меня. Я поймал на себе несколько уничтожающих взглядов и вспомнил, что Серж упоминал о каких-то недоброжелателях, с которыми мне наверняка прийдется столкнутся. "Неужели так
Но тут рядом с Романом появились давешние патрульные, и оттеснив гомонящую толпу, повели нас дальше по коридору. Мы продвигались довольно медленно, с трудом расталкивая встречных, несколько раз останавливались, видно, чего-то ожидая, после чего, вышли в огромный круглый зал, посреди которого от пола до потолка, высилась гигантская серебристая колонна.
Как выяснилось позже, это был центральный лифтовой зал. И действительно, в этой колонне то и дело раздвигались, словно прорисовываясь в стене двери, и в них, то входили, то выходили поодиночке и целыми компаниями пестро одетые молодые люди. Кто-то из них нес с собой необычного вида предметы. Некоторые напоминали тот сосуд, что держал я в руках, когда пришел в себя у Сержа. В них тоже по всему находилась какая-то жидкость, то зеленого цвета, то розово-красная, то ярко-оранжевая. В общем, это непонятное мельтешение, стоящий здесь шум и гам не давали особо приглядеться, но по-прежнему, ни одного ребенка или старика я так и не увидел. Все так же сопровождаемые эскортом из патрульных, мы втиснулись в зеркальную лифтовую кабину, и после каких-то манипуляций Романа, лифт, плавно закрыв створки начал подниматься. На табло, висящем над нашими головами, маленькая зеленая точка, тоже поползла вверх внутри вытянутой, поделенной на разноцветные сектора пирамиды.
А я тем временем, оказавшись совсем близко к зеркальной стене кабины, впервые увидев свое отражение замер. На меня оттуда глупо таращился незнакомый темноволосый юноша, с правильными чертами лица. Брови вразлет, большие глаза, не то темно голубые, не то синие, прямой нос, растерянно приоткрытый рот, слегка пухловатые губы и твердый подбородок, создавали общее впечатление некоей незрелости и смазливой, звенящей юности. Но сейчас, это бледная помятая физиономия, не вызвало у меня почему-то никаких ассоциаций, разве только короткое ощущение удивления, и такой же краткий критический анализ.
От всех этих событий, что произошли со мной за это бесконечное утро, голова шла кругом. Но сейчас, на меня вдруг нахлынула какая-то озабоченность. Отвернувшись, я попытался напрячь свои замученные извилины с целью вспомнить хоть что-нибудь о том, кто я и как здесь оказался, но все было тщетно. В голове моей по-прежнему клубился какой-то серый туман, и разрозненные обрывки сегодняшних событий. Свое имя я произнес, как мне показалось совершенно автоматически. Когда протянув руку, встретивший меня патрульный представился, с языка как бы само сорвалось "Алекс". Но вот вспомнить еще что-нибудь мне так и не удалось. Хотя думаю, если бы эта сумасшедшая карусель, это бесконечное мелькание новых лиц, всех этих невероятных картин, хоть ненадолго остановилась, я возможно, что-то бы и вспомнил.
Сейчас меня смущали обращенные на несчастного рожденного взгляды сопровождающих нас патрульных, как бы говорящие: "Понимаем. Сами прошли".
Встретившись глазами, я хотел было задать одному из них, коротко стриженному невысокому крепышу, глядящему на меня с каким-то особым сочувствием, вертящийся все время на языке, пока мы шли вопрос; почему первое из трех озвученных Сержем правил, запрещающее любое насилие над личностью, не распространяется на этого патрульного? Ведь сопровождая меня с Романом, он бесцеремонно расталкивал всех встречных, будь то юноши, или девушки. Одна из них, миловидная брюнетка, одетая в короткую тунику, после его толчка не удержавшись на ногах, едва не оказалась затоптанной. Лишь благодаря реакции шедшего позади Романа, мгновенно подхватившего с пола и поставившего ее растерянную у стены, ничего плохого не случилось.
Однако едва я раскрыл рот намереваясь обличить этого блюстителя порядка, лифт остановился,
Пройдя сквозь эту молчаливую толпу, мы вновь оказались в длинном ярко освещенном коридоре, и после недолгих плутаний по каким-то лестницам и переходам, подошли к странной стеклянной перегородке, за которой виднелся выкрашенный в серый цвет коридор, еще более ярко освещенный, и заставленный какой-то мебелью, не то столами, не то шкафами.
Дальше произошло нечто совсем необъяснимое. Когда шедший впереди Роман, не останавливаясь, приблизился вплотную к этой стеклянной стене, и когда я уже было, протянув руку, хотел удержать его, думая, что зазевавшийся парень не заметив преграды, обязательно расквасит себе нос, она вдруг непонятным образом растворилась в воздухе. А едва последний из сопровождающих нас юноша в серебристой униформе оказался по эту сторону неведомого барьера, тут же вновь возникла, как бы ниоткуда. Никто из патрульных шедших с нами, не обратил никакого внимания на это чудо, но меня увиденное просто потрясло. "Это что ж за технологии тут применяются. И что еще за сюрпризы ожидают меня в этом невероятном и странном доме?"
Здесь, как я обнаружил впоследствии, почему-то всегда было прохладнее, чем на других уровнях. Поэтому, ступая босыми ногами по холодным и каким-то ребристым плиткам пола, я совсем продрог. Благо идти оставалось недалеко, и когда еще несколько раз свернув, мы оказались в коридоре, окрашенном не в казенный серый цвет, как предыдущий, а в теплый, оранжево-желтый, мне сразу полегчало. Пол здесь был покрыт ворсистым ковром, который почему-то светился красноватым, словно затухающие угли светом. Как я понял потом, так приветствовала незнакомца охранная система жилого комплекса патрульных.
пройдя еще немного, мы остановились у двери с большой табличкой, на которой, очень яркое и какое-то праздничное висело фото моего сопровождающего. Так же на ней был изображен помигивающими точками номер 117. Ниже, кривыми буквами было написано: "меня нету".
Эта корявая, сделанная словно от руки светящейся краской надпись, едва мы приблизились, сменилась на похожую по стилю: "Добро пожаловать!"
"Странный юмор..." - подумалось мне тогда. Эх. Знал бы я, сколько еще странного здесь вначале, спустя лишь короткое время, я буду принимать просто как данность, как само собой разумеющееся.
Роман, толкнув дверь, жестом пригласил меня войти, и пройдя следом, слегка театрально хлопнул в ладоши.
Зажегся приятный, желтоваты свет. Мы оказались в просторной комнате, заставленной, на мой взгляд, слишком плотно, какой-то непривычной мне мебелью. Хотя я и не вспомнил к тому времени практически еще ничего, все же это почему-то сразу бросилось в глаза.
Три легких кресла, большая широченная кровать, находящийся у левой стены, огромный, архаичного вида, многодверный с зеркальными вставками шкаф, темно коричневый, с множеством выпуклых бронзовых полос, ручек и каких-то завитушек. Зеркальный потолок, с большой, хрустальной люстрой, украшенной множеством подвесок. Приятно ласкающие глаз зеленовато-коричнивые обои, мягкий цветастый ковер, и круглый стол, на котором в художественном беспорядке находились какие-то незнакомые мне предметы. Из них я узнал только две немаленькие такие чашки с остатками чего-то темного на дне, прозрачные, и почему-то разных расцветок. А так же браслет коммуникатор, похожий на тот, что был у Романа, да еще неведомо как оказавшийся здесь букет синих с золотом фиалок, каждая величиной с два моих кулака, наверное. Еще, на кровати я заметил раскрытый небольшой чемоданчик, с какими-то кубиками, и лежащие рядом, черно-белые прямоугольники, из какого-то твердого как мне показалось материала.