Дом на Харрен–стрит. В сетях шпионажа

Хартман Сверре

— Давайте сходим туда, — предложил Прук.

Они спустились вниз и быстро прошли через весь город. Ровно через полчаса они вышли к указанному попутчиком Прука месту и, к большому удивлению попутчика, оказались прямо перед норвежской зенитной батареей. Ему было совершенно непонятно, каким образом Прук, шедший впереди, так уверенно нашел эту батарею. Попутчик просто не заметил, что Прук обнаружил среди других телефонных проводов на столбах один, отличающийся от других защитной окраской. Для Прука этот полевой кабель был лучше всякого дорожного указателя.

Как правило, деятельность иностранных разведок всегда окружена ореолом таинственности. И действительно, простому смертному трудно пробраться сквозь стену, окружающую этот заманчивый и в то же время опасный мир. Разумеется, там часто происходят фантастические вещи. Безусловно, там сидят хитрые головы, которые тщательно обдумывают, каким образом лучше всего добыть те или

иные сведения, обмануть своего противника или застать его врасплох. Но и там люди часто обращаются к самым простым и обыденным средствам. День за днем они кропотливо подбирают камешки разрозненной мозаики, стремясь составить целую картину. Опыт показывает, что простейшие методы быстрее приближают разведчика к цели. Порой самые секретные сведения лежат, как говорится, прямо под носом. Их можно найти повсюду. Нужно только обладать способностью внимательно наблюдать за ходом событий и сопоставлять факты.

Особенно важно для немцев было составить хорошие схемы и карты портовых сооружений. В этом отношении Пруку невероятно повезло: значительную часть сведений, в которых он нуждался, он нашел отпечатанными типографским способом в виде недорогих книг и справочников. Однажды, покупая, как обычно, немецкие и норвежские газеты в киоске Нарвесена напротив здания стортинга, он увидел на прилавках справочник «Вем–ва–вур». [33] Немного полистав его, Прук купил эту книгу. Она оказалась очень ценной. В ней подробно описывался каждый более или менее крупный норвежский город, приводились прекрасные схемы портовых сооружений и т. д.

33

«Hvem–Hvad–Hvor» — официальный норвежский периодический справочник, куда заносятся самые разнообразные сведения о стране, экономике, людях и т. д. — Прим, ред.

Справочник «Вем–ва–вур» ушел прямо в Берлин. Вслед за справочником были приобретены отличные фотооткрытки. Они продавались в писчебумажных магазинах и киосках буквально на каждом шагу. На этих открытках были изображены и города, и их окрестности, а самое главное — порты и портовые сооружения. И, пожалуй, немцы даже зря направляли в Норвегию своих специалистов по фотографированию с воздуха.

Примерно в середине февраля полковник Беппо Шмид, начальник разведотдела главного штаба германских ВВС, получил сообщение о том, что Гитлер планирует оккупацию Норвегии. К этому времени необходимо было собрать многочисленные данные о норвежских военно–воздушных силах, их организации и дислокации. Чтобы обеспечить себя сведениями и основными материалами для подготовки к действиям против Норвегии, Шмид осуществил ряд мероприятий.

Надо сказать, что немцы к тому времени уже имели значительный опыт в проведении аэрофотосъемки и, кроме того, располагали отборной группой летчиков и аэрофотографов, а также специальным научным отделом, занимавшимся анализом и каталогизированием тысяч фотоснимков, которые поступали сюда непрерывным потоком.

В связи с планами оккупации Норвегии в Кенигсберге при штабе командующего ВВС был срочно создан отдел рекогносцировок. Четырехмоторные самолеты FW–200, которые и так имели достаточно большой радиус действия, были оборудованы дополнительными топливными баками. Отдел получил задание фотографировать особо важные районы и объекты Норвегии, в том числе аэродромы, береговые укрепления Осло и окрестностей, все побережье от столицы до Бергена, подходы к порту Тронхейм, крепость и береговые укрепления у входа в порт Нарвик в Уфут–фиорде.

Плохая погода в феврале и в первой половине марта не только затруднила, но и сделала невозможным выполнение поставленной задачи. Но с середины марта метеорологические условия улучшились, и в течение нескольких дней задание было выполнено. Полеты над Балтийским морем, Ботническим заливом, над Швецией и Норвегией проходили теперь точно по расписанию без каких–либо происшествий или потерь.

Затем последовали научные анализы, подготовка топографических карт и схем. После вторжения выяснилось, что значительная часть важных материалов, собранных абвером, не была известна военно–воздушным силам. Это случилось из–за того, что в своей пресловутой директиве под № 1 Гитлер еще раньше запретил всем знать больше, чем это было необходимо для выполнения непосредственной задачи. Следствием этого было то, что офицеры германской военной разведки в Норвегии посылали свои донесения полковнику Пикенброку, а тот, имея строгий приказ направлять сообщения из Норвегии только в особый отдел, который впоследствии возглавил фон Фалькенхорст, больше никого не ставил о них в известность. Инструкции были настолько строги, что, например, помощник Пикенброка Менцель не имел права читать те донесения, которые поступали от непосредственно подчиненного ему старшего

лейтенанта К. («доктора Дитриха»). Запрещалось сообщать информацию даже тем исполнителям, которые по оперативным причинам особо нуждались в ней. Поэтому ни главный штаб ВВС, ни генеральный штаб сухопутных сил, ни главный штаб ВМС никогда не посвящались в те материалы, которые Пикенброк передавал особому отделу. Такой порядок обеспечивал абсолютное сохранение тайны. А строжайшая тайна должна была явиться решающей предпосылкой для того, чтобы достичь внезапности при вторжении в Данию и Норвегию.

Помимо уточнения географических карт отдельных районов страны и научного анализа аэрофотоснимков нужно было ликвидировать все «белые пятна» на карте. Для этого нужно было провести разведывательные операции непосредственно в стране. Это удалось сделать довольно быстро и без особых затруднений через капитана Эберхарда Шпиллера, который еще в октябре 1939 года был аккредитован в германской миссии в Осло в качестве военно–воздушного атташе. До этого, в 1938–1939 годах, Шпиллер являлся помощником военно–воздушного атташе Германии в Лондоне и имел определенный опыт в деле сбора военной и иной информации «дипломатическим путем».

Находясь в Англии, он часто брал напрокат спортивный самолет, прикреплял к нему снизу специальный фотоаппарат и подолгу летал над страной. Во время своих «прогулок» на небольшой высоте он пользовался случаем, чтобы добыть для германского генерального штаба подробные снимки участков побережья Ла–Манша и многих районов Уэлса. Так действовал не только Шпиллер. Примерно в то же время помощник французского военно–воздушного атташе в Берлине также брал напрокат небольшой спортивный самолет и систематически, каждое воскресенье, фотографировал город и его окрестности (конечно, если позволяла погода). Фотопленка заботливо упаковывалась и отправлялась с дипкурьером в Париж. Но однажды атташе получил приказ немедленно вернуться во Францию. По случаю отъезда руководство главного штаба германских ВВС устроило небольшой прием. Когда гости уже сидели за кофе и подходило время прощаться, начальник германской разведки отвел француза в сторону. Ему не хотелось, чтобы его французский коллега вернулся в Париж, не будучи в курсе событий. Неписаные правила солидарности в разведке требовали, чтобы помощник военно–воздушного атташе Франции знал, что германской разведке очень хорошо известно о его необычной страсти к аэрофотосъемке. Каждый его шаг находился под тщательным наблюдением. Когда перед взлетом проверялся самолет, то одновременно с поворотом пропеллера для запуска двигателя представитель Люфтваффе заклеивал объектив фотоаппарата темным лоскутом. А приветствуя атташе с благополучным возвращением и отвлекая его внимание, немцы удаляли этот лоскут. Господину атташе следовало бы приготовиться к тому, что его деятельность в Германии будет довольно «темной главой» и что при возвращении во Францию ему придется отвечать на очень многие вопросы.

Капитан Шпиллер получил директиву во время беседы в Берлине. В его задачу входило добывание подробных сведений об аэродромах, личном составе вооруженных сил, вооружении и снаряжении, заводах, местах, пригодных для высадки десантов с моря и с воздуха. Результаты своих наблюдений он должен был сравнивать с фотоснимками германского генерального штаба. В дополнение к этому Шпиллеру поручалось выяснить, насколько серьезным будет сопротивление норвежцев германскому вторжению.

Шпиллеру повезло больше, чем его французскому коллеге. Да и пользоваться самолетом в Норвегии ему не пришлось. Несмотря на крайнюю нехватку времени, ему удалось, используя только автомашину и поезд, а также приятное общество разговорчивых норвежцев, выполнить свое задание в районах Осло, Кристиансанна, Ставангера и Бергена. Сведения, которые он представил Берлину в письменной и в устной форме, оказались крайне полезными для подготовки вторжения. В противоположность Ричарду Шрейберу, германскому военно–морскому атташе в Норвегии, Шпиллер обращал особое внимание на то, что норвежцы вполне способны организовать серьезное сопротивление немцам при их вторжении в страну.

Штаб военно–воздушных сил пытался добывать информацию и через аппарат Канариса. При этом преследовались почти те же цели, которые были положены в основу директивы, данной Шпиллеру, хотя деятельность абвера была более широкой и охватывала всю Норвегию. Но для помощи своим коллегам у людей абвера, вероятно, не хватало времени. Во всяком случае, военно–воздушные силы получили от агентов абвера в Норвегии всего лишь несколько разрозненных сведений.

Важным источником информации для главного штаба германских ВВС были географические общества и научные учреждения, располагавшие различными специальными материалами о Норвегии. Немалую роль в этом деле сыграл военно–воздушный атташе Германии в Стокгольме адмирал Стеффан. Он сумел получить ряд точных сведений о структуре норвежских военно–воздушных сил и их размещении. Результаты были, правда, весьма незначительны.