Дом на Озерной
Шрифт:
– Так вот, этим счастьем, дорогой мой, ты обязан мне. Каждым днем из долгих пятнадцати лет. Потому что если бы не я, Валя вышла бы замуж за Тетерина. А это значит, что ты мне должен, и сейчас ты поднимешься на чердак и поговоришь со своей женой. Ее нельзя бросать в такую минуту.
– Никто и не бросает, – сказал Муродали.
– Вот и хорошо. Просто поднимись на чердак. А я посижу с твоей сестрой.
Однако она так и не успела поговорить с Мархамат. У ворот заскрипел тормозами «КамАЗ» Дедюхиных, и уже в следующее мгновение во двор шаровой молнией влетела Томка. По дороге Степан успел ей обо всем рассказать – и о приезде таджикской родственницы, и о причинах переезда Мирзоевых из Приднестровья, и о том, что Гуля была их племянница, а не дочь. Но у Томки против всего этого было свое средство.
– Где Валя? – закричала она. – Я подарки привезла!
Следом за ней в калитку протиснулся навьюченный пакетами Степан. Томка бросилась к мужу, выхватила у него один из пакетов и начала рыться в нем в поисках чего-то важного. Очевидно, не найдя этого, она взялась за другой пакет, потом за третий и только в четвертом обнаружила то, что искала. Степан во время этого обыска терпеливо стоял на месте.
Выхватив из пакета что-то обернутое в розовую бумагу, счастливая, раскрасневшаяся Томка снова повернулась к сестре.
– Где Валька-то? У меня сюрприз.
– На чердаке, – сказала Мария.
Она хотела предупредить Томку, что Валя там не одна и что, наверное, лучше дать им с Муродали время поговорить, но Томка уже умчалась наверх. Степан принялся собирать разоренные Томкой пакеты, укладывая в них то, что его жена впопыхах разбросала по двору, а Мария ждала, чем закончится Томкина миссия. К ее удивлению, с чердака неожиданно долетел смех.
– Смотри, смотри, Маша, – проговорила Валя, спускаясь по лестнице и показывая сестре невероятно яркого кукольного уродца. – Спорим, ты такого еще не видела!
Она опять засмеялась и поставила куклу на землю. Уродец неопределенного пола, у которого не было ног и который был наполовину упрятан в ядовито-зеленое бархатное ведро, закачался своей верхней половиной из стороны в сторону и дурацким голосом запел про какого-то зайку, и про лужайку, и про цветы. Когда он дошел до считалки, из сарая выскочили девочки и с визгом принялись прыгать вокруг поющего монстра.
– Демон какой-то, – задыхаясь от смеха, выговорила Валя.
Она показывала пальцем на голову странного поющего существа, которая была выполнена почему-то в виде подсолнуха. Огромные желтые лепестки раскачивались вокруг нее, а посредине, там, где должен был находиться черный круг семечек, пластиковым счастьем сияло безжизненное лицо.
Мария смотрела на прыгающих девочек, повторявших следом за монстром бесконечное «Раз, два, три»; на Валю, в изнеможении от смеха сгибающуюся пополам; на Томку и Муродали, застывших на лестнице; и, кажется, только она одна услышала, как Валя сквозь смех выдохнула:
– Вместо Гули оставим себе. Будет смешить…
Глава 21
Подарки Томка привезла всем без исключения, не забыв даже о Мархамат. Через десять минут вся веранда была завалена пустыми коробками, обрывками шуршащей оберточной бумаги, пакетами и ленточками, по которым ходили и все никак не могли успокоиться обитатели дома на Озерной. Дети в полном восторге хвастались друг перед другом и перед взрослыми своими подарками, а взрослые в свою очередь просто не находили слов.
– Тома, откуда деньги? – вопрошали они.
Но Томка молчала как партизан.
Это был ее праздник, и она ни за что не позволила бы испортить его, раскрыв тайну. Она понимала, что, если все объяснить, общий интерес к ней, в конце концов, пропадет. Раскрытый секрет фокуса убивает его. Поэтому Томка продолжала играть свою роль загадочной и щедрой царицы Тамары. Степану, который едва не сказал правду Ивану Александровичу, она успела показать свой маленький, но решительный кулак, и тот мгновенно стушевался, безропотно соглашаясь продлить Томкино счастье.
Девочки прыгали во дворе на большой надувной кровати, которую Томка купила для сестры Муродали.
– Ну, куда ей такая огромная? – ворчал в магазине Степан.
– Пригодится. У них там обычно детей знаешь сколько! Надуют у себя в саду и будут возиться на ней под деревьями.
Томка представляла себе этот сад, и эти цветущие деревья, а под ними целую кучу смуглых ребятишек, похожих на Валькину Гулю (за тем исключением, правда, что Гуля теперь оказалась вовсе не Валькина, но это, в общем-то, было все равно – дети есть дети, пусть прыгают, чего с них возьмешь).
– Хорош там скакать! – крикнул Степан девочкам.
Он сидел на корточках перед новой газовой плитой, читая руководство по эксплуатации. Взлетающие в окне головки Кати и Гули отвлекали его и разрушали торжественность момента. Такую плиту Степан раньше видел только по телевизору, и то мельком, в программах о жизни гламурных звезд. У него в голове выходило, что из-за этой плиты он и сам теперь заделался немного звездой.
– Ну, прямо космический корабль, – бормотал он, а затем снова поворачивался к окну. – Хорош прыгать, я кому говорю!
– Да пусть веселятся, – вступилась за девочек Мария. – Ты лучше объясни маме, как без спичек эту плиту поджигать.
– Очень просто, – выпрямился Степан и защелкал переключателями.
Конфорки одна за другой загорались, а Галина Семеновна, которая всю свою жизнь для этой цели пользовалась спичками и твердо верила в их силу, с сомнением качала головой.
– А если света не будет?
– Ну, тогда спичками, – отвечал Степан.
– То-то же, – говорила Галина Семеновна, довольная тем, что все-таки отстояла традиционные ценности.
Однако и Степан не сдавался.
– Тут еще гриль есть. Курочку сейчас на нем приготовим.
Склонившись к плите и заглядывая в духовку, Галина Семеновна вздыхала и снова недоверчиво качала головой.
– Это сколько же такая красота стоит? Профукали небось денег целые тыщи. Мне и на старой удобно было. Никто не жаловался.
– Да ладно тебе, мама, – подавала голос Томка, которая пригоршнями поедала черешню, стоя у окна. – В банке денег много, еще какой-нибудь кредит возьмем.