Дом на Ястребином мысу
Шрифт:
Начался дождь, когда Джейн Барроуз поспешила по дороге, пронзаемая ветром, будто холодными жалящими иголками. Дневной свет быстро угасал. Уже почти дойдя до автомобиля, она увидела две фигуры, переходящие дорогу впереди нее. Они приостановились, когда она подошла к ним, и девушка увидела первого человека — старика, одетого в рыбацкий плащ, на его пергаментном лице светились голубые глаза. Он уставился на нее, перегородив ей дорогу. Девушка взглянула на второго человека, стоявшего позади него, и увидела молодого мужчину, одетого в черный, с высоким горлом, свитер. Его лицо было преисполнено силы, характерной для тех, кто жил рядом с морем, оно было грубо-красивым, а глаза его были так же черны, как и волнистые цвета оникса волосы, спадающие на лоб. В ее душу проник его глубокий взгляд, и ей почудилось, что она увидела в нем вопрос. Или ей это только показалось? Голос старика заставил ее снова обратить на него внимание.
— Так, значит, вы здесь, — сказал он лающим голосом. — Мы слышали, что вы приехали.
Джейн вспыхнула.
— Я не думала, что мой приезд будет таким большим событием, — обронила она и мгновенно пожалела, что произнесла это столь резким тоном.
— Ваш приезд ни к чему не приведет, — сказал старик. — Мы знаем, зачем вы приехали, но это ничего не изменит.
— Вы ничего не знаете, и ваши слова для меня ничего не значат, — ответила Джейн. — Но, во всяком случае, кто вы?
Старик уже открыл было рот, чтобы ответить, но тот, кто помоложе, выступил вперед. Тон его голоса, глубокий и низкий, был почти приказным.
— Хватит, Енох, — сказал он.
Губы старика сомкнулись в плотную линию, но, когда он повернулся и пошел прочь, в глазах его по-прежнему был гнев. Джейн Барроуз хмуро встретила испытующий взгляд молодого человека. Она видела, как его карие глаза исследовали ее лицо — короткую прямую линию носа, мягкую припухлость щек и полные губы. Затем, резко отвернувшись, он обратил взгляд на бело-серую мглу, в которую превратилось море.
— Нам некогда разговаривать теперь, когда надвигается шторм, — сказал он, обращаясь к ветру.
Бросив на нее еще один взгляд, он повернулся и пошел, и она увидела ждущего в стороне старика. Затем они пошли вместе и исчезли в дожде, когда она дошла до автомобиля. Она подумала, не их ли глаза смотрели на нее, когда она стояла на взморье. В автомобиле, укрывшись от дождя и ветра, она почувствовала, что ее гнев быстро испарился, и подумала, не была ли она слишком резка. В конце концов, любой человек, пришедший в такое маленькое местечко, как Ястребиный мыс, вызвал бы переполох. Ведь перед тем, как достичь взморья, она проехала через маленькую деревушку, состоявшую едва ли из полудюжины домов. Но все-таки, задумалась Джейн, медлен но, продвигаясь по дороге вдоль дюн, в злобном взгляде старика было нечто большее, чем случайный интерес. На самом деле ее очень странно приветствовали на Ястребином мысу. Жутковато-точное замечание Аманты Колбурн, нескрываемая ненависть в глазах старого рыбака и внезапно обрушившийся норд-ост. И дом па Ястребином мысу — обшарпанный, полуразрушенный и заброшенный, вызывающий дрожь одним своим странным видом.
Дождь, теперь уже сильный, покрыл дорогу лужами, и она сконцентрировалась на дороге. До сих пор она не испытывала нужды в собственной машине. Когда она окончательно поняла, что ей придется ехать на Ястребиный мыс, она купила этот подержанный маленький, 1955 года выпуска «форд» практически за бесценок. С улыбкой, в которой проскальзывал мрачный настрой, она подумала о том, что это авто очень шло Ястребиному мысу. Подъехав к большому серому навесу дома, она припарковала машину перед дверью и короткими быстрыми перебежками поспешно перетащила внутрь свой багаж. Очень скоро стемнело, и ветер с дождем стали еще более злыми, теперь они просто рвали все окружающее в клочья. Внутри дома, в темном фойе, она приостановилась и прислушалась к окружающим ее звукам — скрипам и стонам. Задумчиво она прошла в огромную комнату, оказавшуюся библиотекой, находящуюся справа от широких входных дверей. Ее полки, теперь лишь наполовину заполненные книгами, казались рядами беззубых оскалов. Выйдя из библиотеки, она увидела гостиную с камином в углу, рядом с ним были сложены недавно нарубленные дрова. Торопливо войдя внутрь, она нашла рядом с дровами бумагу, разожгла в камине огонь и обхватила себя руками, пытаясь согреться, пока пламя еще не разгорелось. Наконец дрова загорелись, и комната осветилась танцующими огненными языками. Здесь еще стояли старые глубокие кресла, а также большой диван выцветшего зеленого цвета. Она заметила старинные драпировки на окнах и кофейный столик у одной стены. Однако комната была убрана, ей было придано некое подобие презентабельности.
Джейн толкала и тянула большой диван до тех пор, пока он не оказался посредине комнаты, перед камином. Вспотев теперь от тепла камина, она сняла плащ и пошла в темноту дома, чтобы закрыть на щеколду входную дверь, думая о том, как это смешно при наличии зияющей дыры в крыше с задней стороны дома. Короткая прогулка к входной двери была путешествием в холодный и промозглый мир, и Джейн поспешила обратно к теплу камина, еще раз бросив взгляд через плечо в темноту фойе и смутно отметив лестницу, ведущую на второй этаж. Света нигде не было, и Джейн мысленно отметила, что первым делом справится об этом утром. «Черт побери, — сказала она про себя. — Почему эта женщина не дождалась, когда я вернусь обратно?»
Свернувшись калачиком на диване, она подбросила еще одно толстое полено в камин и почувствовала, что моментально стало жарче. Сняв юбку и свитер, она открыла небольшой чемодан и достала просторную и короткую ночную рубашку, красную с белой отделкой. Надев ее поверх лифчика и трусов, она устроилась па диване и предоставила желтым и красным, с голубыми кончиками языкам пламени танцевать перед ней, принося расслабление. Если не оглядываться за спинку дивана в зияющую позади черноту, то можно чувствовать себя почти уютно, подумала она, и поглубже погрузилась в мягкие подушки, не отрывая взгляда от огня. Норд-ост завывал теперь во всю силу, бросая на старый дом потоки холодного дождя и заставляя его протестующе скрипеть и стонать. Не сводя глаз с огня, Джейн позволила ему перекрыть шум шторма, и в танцующих языках пламени она увидела знакомые лица, старых друзей и все, что неожиданно стало слишком значимым и слишком ничтожным, — мир, полный пустоты. Они были здесь, кристально чистые в огне, — все те, которые создали тот мир. Она слышала звуки их присутствия, а также видела себя в горящем огне, бегущую, как и все, от места к месту, рука об руку, от постели к постели. Звуки доходили до нее из огня, они были сначала тихие, потом становились сильнее, удалялись и приходили снова, будто кто-то крутил регулятор громкости радио.
— Ты слышала, Далей приехала с Биллом?
— Ты в курсе романа Поля? Не вмешивайся. Ты не особенно и нужна.
— Останься со мной, Том. Не беспокойся о том, если узнает Шарлотта.
— Где Ховард? Держу пари, он на террасе с этой сукой Харриэт.
— Давай не будем портить столь прекрасные отношения излишней серьезностью.
Голоса удалились, но они были там, в том мире, который она оставила, и она была бы с ними, если бы все они не взорвались для нее в обжигающий момент горькой реальности. Внезапно, с болью и внутренней агонией, тот мир взорвался вокруг нее, чтобы больше никогда не стать прежним. Она не прилагала для этого никаких усилий. Он больше не действовал, и не только для нее, но и везде. Другие были, возможно, сильнее ее, или они были слабее? В любом случае они поддерживали этот мир с возобновленным отчаянием, подозревала она. Но для нее это было невозможно. Никакие королевские приемы и изысканные напитки не смогут снова собрать всех вместе. И тогда, безлунной ночью, в очень маленькой, но очень хорошей квартире на Бостон-Бэкон-Хилл, к ней это пришло — внезапно вспыхнувшее ощущение, которое заставило ее проснуться в полночь. Она вспомнила, как подскочила на кровати, — обнаженная, машинально оглядывающаяся вокруг, чтобы увидеть, одна ли она здесь находится, — а затем сидела, дрожа всем телом, зная, что она должна делать, будто кто-то ее позвал. На следующее утро она пошла в контору «Бэнкрофт и Ко», управляющую частью поместья ее отца, которая ей была оставлена для проживания, несколькими акциями, одной или двумя ценными бумагами, а также домом на Ястребином мысу.
— Ну да, конечно, дом по-прежнему ваш, мисс Барроуз, — сказал мистер Бэнкрофт. — Вам также принадлежит прилегающий к нему берег, но я не понимаю, почему такая привлекательная молодая женщина, как вы, хочет поехать туда. На мой взгляд, там нет ничего ценного, кроме чаек и рыбаков. «Уэзерби и Уэзерби» информировали меня о том, что дом нуждается в значительном ремонте.
— Кто они? — спросила Джейн.
— Это маленькая адвокатская фирма в городке па Ястребином мысу, — сказал поверенный. — Они управляют поступающими к ним местными налогами и в какой-то степени присматривают за имеющейся там частной собственностью. Мы платим им часть дивидендов от акций на поместье. Но, боюсь, эти выплаты скоро прекратятся.
— Позвоните этим «Уэзерби и Уэзерби», — сказала Джейн. — И скажите им, что я собираюсь пожить в доме на Ястребином мысу, возможно, какое-то время. Пусть они наймут экономку, чтобы она открыла дом и немного привела его в порядок. Я вам выпишу чек.
Она увидела, как мистер Бэнкрофт снова нахмурился.
— Ваш отец купил это место на распродаже имущества должников пятьдесят лет назад, — сказал он. — Они с вашей матерью поехали туда однажды летом и через неделю приехали обратно, и это было сорок лет назад. Этот дом был нежилым в течение ста пятидесяти лет. Ваш отец купил это место, потому что надеялся со временем найти покупателя, но, конечно, так и не нашел. И я все еще не понимаю, мисс Барроуз, почему вы хотите пожить в этом заброшенном старом доме, в мрачной и уединенной местности.