Дом Ночи
Шрифт:
Матушка Ночи шагнула к старику, протягивая ему девочку. Некоторое время тот разглядывал ее, нагнувшись так низко, что почти задевал малышку крючковатым носом.
– Фи… – наконец протянул Сикорский. – Девчонка! Намучаемся мы с ней, помяните мое слово. От девчонок одни неприятности.
Голос его прозвучал сердито, будто обещанные неприятности уже начались. Но от взгляда Матушки Ночи не ускользнуло, как нервно и часто задергалась его щека.
Девочка вертела головой, оглядывая собравшихся. Будь она старше, она бы испугалась. Наверняка бы испугалась.
– А как ее зовут? – спросила Доброзлая Повариха и пощекотала малышку под подбородком, как котенка. Девочка попыталась схватить ее, но палец оказался для нее слишком большим. – У ребенка должно быть имя.
– Имя? – отозвалась Матушка Ночи.
Она посмотрела на Короля Воронов, пританцовывающего на краю навеса над крыльцом. Это же он принес ребенка, может, ему его и называть? Но у воронов все имена звучат одинаково, и едва ли они подойдут девочке. Сикорский приподнялся на кресле и хотел что-то сказать, но в последний момент прикусил язык. «Имя… имя…» – зашелестели невидимые тени.
– Так как же зовут тебя, вороненок?
– Уа… уа! – позвала девочка, протягивая ручонки к Матушке Ночи и к Лесу за ее спиной.
И Лес ответил. Резкий порыв ветра растрепал волосы Матушки и швырнул что-то в ладошку девочки. Она тут же сжала кулачок, но Матушка Ночи разжала ее пальцы. В руке у девочки лежал острый серебристо-зеленый лист – подарок Большого Леса.
– Ива, – сказала Матушка Ночи, подняв лист двумя пальцами.
Так они ее и назвали.
Первый встречный
– Девочка хочет есть, – заявила Доброзлая Повариха. – И она может простудиться. Надо отнести ее в дом. Я согрею молока.
Будь ее воля, она бы уже давно забрала ребенка из рук Матушки. Но идти против Хозяйки в этом обличии она побаивалась. В другом же обличии глаза ей застилал кровавый туман, и она не понимала, что творит.
– Рано, – сказала Матушка Ночи. Она стояла лицом к темной стене Большого Леса и чего-то ждала.
Доброзлая Повариха проследила за ее взглядом. Лес за покосившейся оградой шумел тяжело и устало. Он рос здесь еще в те времена, когда землю сковывали ледяные шапки, а перепуганные люди прятались в пещерах, жгли костры и делали каменные наконечники для стрел. Он рос здесь и много раньше, когда никаких людей не было и в помине, а звери были так велики, что доставали до неба.
В сгустившейся темноте уже не разглядеть отдельных деревьев. Осталась лишь черная стена, отгородившая дом от остального мира. О чем-то тоскливо крикнула ночная птица: «Кай-оуу!», бесшумной тенью заметалась летучая мышь.
– Что значит «рано»? – нахмурилась Повариха.
– Должно случиться кое-что еще. Таков порядок вещей.
– Кто-то должен прийти из Леса? – догадалась Повариха.
– Да, – кивнула Матушка Ночи. Она пригладила черные волосики на челке у Ивы, а когда девочка попыталась схватить ее за палец, легонько щелкнула малышку по носу.
Повариха кудахтнула, будто огромная темнокожая курица-наседка, и надула толстые губы.
– Добрые люди не ходят ночью по лесу. Ох! Конечно, мадам, я не вас имею в виду… – Она вздрогнула, и огромные ножи на поясе отозвались металлическим лязгом.
Матушка Ночи словно бы ничего не услышала. Бездонными глазами она смотрела на лесную чащу.
– У девочки должен быть крестный. Тот, кто станет заботиться о ней и научит ее тому, чего мы не знаем. Кто-то не из этого дома. Первый встречный.
– А! – протянула Повариха. – Это такая история…
В зарослях ежевики Урдак заворочался, услышав эти слова. Заботиться? Уж он-то сумеет позаботиться о младенце. На четвереньках он стал подбираться к дому. Косточки, маленькие белые косточки и теплое сердце… Мистер Гош вцепился в колючую ветку и отказался ее отпускать. От злости Урдак чуть не оторвал своему другу лапу, но в то же мгновение из леса появилась высокая темная фигура и зашагала к воротам. Урдак тут же вжался в землю. В который раз мистер Гош спас его от беды. Как он мог сомневаться в своем друге?
Охотник…
Ворота распахнулись сами собой, со скрипом, от которого ломило зубы. На бледном лице Матушки Ночи появилась едва заметная улыбка.
– Приветствую тебя, Хозяйка! – Охотник поднял руку.
В ночи он больше походил на дикого зверя, чем на человека. Огромный, лохматый, глаза блестят в темноте. Сделав два шага от ворот, Охотник остановился, опираясь на длинное ружье, как на посох.
– Мы ждали тебя, – сказала Матушка Ночи.
– Это он?! – зашептала Доброзлая Повариха. – Да разве девочке…
– Первый встречный, – сказала Матушка Ночи, и Повариха смолкла.
– Ждали? Я шел за воронами. Эти чертовы птицы спугнули мою добычу!
Он смачно сплюнул под ноги.
– Я три дня выслеживал Зверя! – продолжил он, и в голосе прозвучала обида. – А когда тот был так близко, что я мог схватить его за рог, эти вороны…
– Вороны привели тебя в нужное место и в нужное время, – сказала Матушка Ночи.
Она вдруг оказалась рядом с Охотником, словно перенеслась к нему по воздуху. И только тогда Охотник заметил, что она держит в руках. Он отпрянул от нее как от огня, будто никогда в жизни не видел младенцев.
– Что это?! Кто…
– Это Ива. А ты – первый встречный. Ты знаешь, что это значит.
– Но это же девочка! – Охотник обернулся на темнеющий за спиной лес. Ива тут же схватила его за длинную бороду, давая понять, что никуда он от нее не сбежит. Матушка Ночи тихо засмеялась.
– Ты должен сделать ей подарок. Такие правила.
– У меня же ничего нет…
Охотник покосился на ружье, затем на нож, который сделал из камня.
– Ничего такого, что можно подарить девчонке.