Дом Ночи
Шрифт:
Матушка Ночи прищурилась, и под ее взглядом Охотник переступил с ноги на ногу. В Большом Лесу он встречал таких чудищ, каких не увидишь в самых страшных снах. Он выходил один на один против черного медведя, когда искал себе жену. Он дрался с Червем на болотах и видел Первозверя… Но сейчас, быть может, впервые в жизни, по его спине забегали мурашки.
– Посмотри получше.
Охотник захлопал себя по груди и по бедрам: пороховница, кожаный мешочек с кремнями… Пальцы нащупали что-то вытянутое и твердое. И он вытащил пожелтевший зуб, длиной с его мизинец. Матушка Ночи медленно кивнула.
– Это клык Первозверя, – сказал Охотник, вкладывая зуб в крошечную
И Ива сжала подарок так сильно, словно собралась никогда в жизни не отпускать его.
Вязание Матушки Ночи
В доме Матушки Ночи было тихо. Праздничный ужин, устроенный в честь Ивы, черноглазого вороненка, закончился, и жильцы разбрелись по комнатам. За столом остался только Охотник, да и тот уже клевал носом над кружкой с остывшим глинтвейном. Доброзлая Повариха убирала посуду и косилась на сгорбившуюся фигуру, облаченную в грязные шкуры. От одежды Охотника поднимался пар и воняло потом и лесом, тиной и диким зверем. В его тарелке лежали разгрызенные кости, а кое-что застряло в бороде. Охотник не признавал столовых приборов – похлебку он хлебал из миски, мясо рвал руками. Ну чему он может научить девочку?
Маленькая Ива спала в деревянной колыбели у ног Матушки Ночи, едва слышно вскрикивая во сне. В ладошке она сжимала клык Первозверя – тот еще подарок от крестного.
И только Матушка Ночи не смыкала глаз. Как, впрочем, и всегда. Устроившись на своем кресле-троне, она вязала цветное покрывало. Костяные спицы постукивали друг о друга в сложном сбивающемся ритме. От спутанного клубка тянулись длинные нити, уже в руках хозяйки меняя цвет. Красный, зеленый, желтый… Словно Матушка Ночи вязала радугу. Клубок у ее ног подпрыгивал, как живой.
– Так что же ее ждет? – спросила Повариха, присаживаясь на стул рядом. Старое дерево заскрипело под ее весом.
Матушка Ночи обождала с ответом. Спицы застучали быстрее.
– Жизнь, – наконец сказала она, вплетая в покрывало белую нить. – Большая радость и большое горе…
Теперь нить была черной.
– Любовь и смерть, чудовища и чудеса… Верные друзья и верные враги. Сны и кошмары наяву. Большая Охота…
На этих словах Охотник вскинул голову и посмотрел на нее внимательными глазами цвета еловой хвои.
Разноцветные нити сплетаются вместе. Работа спорится, и вот в руках Матушки Ночи уже готовое покрывало, переливающееся всеми цветами, которые можно вообразить. Взмахнув им над головой, Матушка укрыла спящую девочку. Ива повернулась на бочок и принялась сосать палец.
– Приключения и опасности. Они идут за ней, как собаки взявшие след. Они всегда будут ходить за ней по пятам, и не от всех мы сможем ее защитить… Это долгая история. Немногие из нас доживут до ее конца.
В подвале под домом Черный Кочегар бросил в топку очередную горсть угля и захлопал в ладоши, когда пламя вспыхнуло малиновым и зеленым. А снаружи, за оградой, Урдак тихонько подвывал от голода.
Глава 2
Кленовый сахар
– Ива!!! – Громогласный рев сотряс дом Матушки Ночи. – Ива! Немедленно выходи, маленькая мерзавка!
Рожденный в дымных недрах Кухни, рев вырвался наружу. Раскатами грома прокатился по комнатам, лестницам и коридорам. Где-то захлопали ставни, где-то посыпалась штукатурка. А рев продолжал метаться по дому, заставляя жильцов вздрагивать и озираться, а кое-кого –
– Ива!!! Только попадись мне, воронье отродье! – ревела Повариха. – Поймаю – выпотрошу как курицу!
Повариха взмахнула тесаком, и с блестящего лезвия сорвались три черные капли крови. Она и в самом деле потрошила курицу до того, как переменилась. Руки ее были по локоть в потрохах и перьях. Ну и откуда Ива могла знать, что для того, чтобы приготовить злосчастную курицу, Поварихе понадобится кленовый сахар? Кто вообще готовит курицу с сахаром?
Ива на четвереньках проползла за плитой. Чумазая мордашка, вся в саже, на мгновение выглянула из укрытия и спряталась обратно. Кажется, не заметила… Есть в доме места, куда Поварихе вовек не добраться. Местечки, где худенькая пятилетняя девочка могла переждать бурю, которую сама же и породила. Или дождаться, когда домой вернется Матушка. Но на сей раз ей досталось не самое удобное укрытие. И не самое надежное… Из жестяной банки, которую Ива прижимала к груди, она вытащила желтоватый кристалл кленового сахара и затолкала в рот. От приторной лесной сладости заломило зубы.
Что же делать-то?!
Если Повариха ее поймает, она ведь взаправду может ее выпотрошить. Даже если она вернет сахар, это ничего не изменит. Ива любила Повариху, но девочка отлично знала, что в этом обличье та не может себя контролировать. Этому слову ее научил старик Сикорский – он часто употреблял мудреные словечки, хотя его ученица не всегда понимала, что они означают.
– Прячься, прячься! Я все равно тебя найду и высосу мозг из твоих костей! Я чую твой запах…
Доброзлая Повариха стояла посреди Кухни и дышала глубоко и громко. Будь они на улице, из ее ноздрей клубами бы валил пар. Глаза покраснели от застилавшей их крови. В уголках рта пенилась слюна, капая на тяжело вздымавшуюся грудь. Лицо Поварихи, в другом обличье темно-коричневое, как лесной орех, сейчас было молочно-белым. Даже курчавые черные волосы и те побелели.
Ива сжалась в комочек, изо всех сил стараясь не дышать. Сердце колотилось быстро-быстро – лишь бы этот стук ее не выдал… Кусочек сахара во рту все не кончался.
Топая башмаками Повариха прошлась по Кухне. Разбитая тарелка захрустела под тяжелыми подошвами.
– Ива… – на сей раз голос Поварихи прозвучал вкрадчиво. – Ивонька, девочка моя, выходи. Я тебя не обижу…
Ива только сильнее втянула голову в плечи. Уж она-то знала, когда Повариха по-настоящему добрая, а когда – притворяется. Да и прикидываться долго у нее не получится. Стоило об этом подумать, как Повариха взревела:
– Выходи сейчас же, мелкая дрянь!
Она изо всех сил ударила по стене. Кастрюли, котлы и сковородки загрохотали. Вся Кухня содрогнулась, и от этого толчка одна из стенных панелей за плитой вдруг отскочила, открыв темный проход. Может, вентиляционную шахту, может, что-то еще, но главное – в самый раз для маленькой девочки. Ива чуть не вскрикнула от радости. Вот оно! Путь к спасению. И как всегда – в самый последний момент. Будто дом играл с ней в смертельно опасную, но жутко увлекательную игру.