Дом П
Шрифт:
Вика ждала её на крыльце. Она шевелила губами, подпевая музыке, которая гремела у неё в наушниках, и разглядывала свисающую с крыльца огромную сосульку.
– Привет, – улыбнулась бабушка Женя и тут же поскользнулась на ступеньке.
Вика молниеносно вытянула руку вперёд и схватила бабушку Женю под локоть.
– Ух, спасибо, – сказала бабушка Женя и хотела Вику обнять.
Но та отстранилась и шмыгнула носом.
– Не надо, – сказала Вика, – у меня сопли. Заражу ещё.
Бабушка Женя кивнула. Она хотела спросить, как дела, как в школе, как Барсучий Жир, ну то есть не Жир, а мальчик с телефоном, но вместо этого просто сказала:
– Пошли погуляем? Только я тебя под руку возьму, тут скользко.
Вика нахмурилась, но локоть подставила. Они медленно побрели по заснеженной дорожке в парк. По пути им попадались скользкие островки, но, к счастью, Вика крепко придерживала бабушкину руку.
– Ну что, – спросила наконец Вика, – весело тебе тут?
– Очень! – энергично заверила её бабушка. – Мы тут и рисуем! И поём! И оригами складываем! Знаешь, как интересно!
Чем радостнее рассказывала бабушка Женя, тем мрачнее становилась Вика.
– Я, короче, так и знала, что ты тут развлекаешься по полной, – сказала она, – так и думала! Балдеешь тут! А я там…
– Что ты, Вика? – с тревогой спросила бабушка Женя.
– А я умираю! – воскликнула Вика. – От несчастной любви!
– Тебя бросил этот Жир? – вскипела бабушка Женя. – Ну, я ему! Ну, я его! Да я его сейчас…
– Нет, – всхлипнула Вика, – не бросал он меня. Но любовь у нас всё равно несчастная! Потому что он меня слушать не хочет! Начинаю ему что-то рассказывать, а он мобильник достаёт и в интернет выходит. Прямо посреди моего рассказа! На самом интересном месте! Представляешь?
– Представляю, – тихо сказала бабушка Женя.
Они добрели до полянки в парке. На полянке возвышались три пенька. Широкие, удобные, не запорошённые снегом, словно на них только что сидели лесные тролли.
– Ну и вот, – вздохнула Вика, снова шмыгнув носом.
Бабушка Женя протянула ей платок.
– Бросать его? – спросила Вика.
– Смотри, – сказала бабушка Женя, – как думаешь, для кого эти пеньки?
– О, – оживилась Вика, – для меня, Инессы и Наташки! А Володьке этому мерзкому нет места! Ну, или ладно, для Инессы и Володьки, Наташка обойдётся, она мне в четверг не дала алгебру сдуть. А Вовка вообще милый, если меня слушает. Ну, первые минут пять-десять хотя бы…
– А ты сколько говоришь? – удивилась бабушка Женя, но тут Вика воскликнула:
– Ой, бабушка! Там кто-то из окна платком красным машет. Не тебе?
– Не знаю, – растерялась бабушка Женя, – но пойдём скорее, может что-то случилось? Ты молодец, что заметила!
Вика довольно улыбнулась.
– Давай держись за меня, иначе поскользнёшься! – скомандовала она и сама схватила бабушку за локоть.
Они добрались до корпуса и увидели, что из окна им машет бабушка Лида. «Но почему из этого окна?» – задумалась бабушка Женя. Их комната была правее.
Как только они подошли к этому окошку, бабушка Лида распахнула его и, замотав горло красным шарфом, принялась рассказывать. Оказывается, она находилась в комнате у инженера. А тот вышел за чаем.
– Спасите! – воскликнула бабушка Лида, потянув носом в точности как Вика. – Помогите!
– Что случилось? – спросила Вика.
– Да тут, – пропыхтела бабушка Лида, – у меня. Друг! Инженер. Он дороги проектировал. Не только в России, но и везде! По всему миру!
– Да, он рассказывал, – сказала бабушка Женя.
– Спасите, – проговорила бабушка Лида, – не могу больше я его слушать! Он мне уже все уши своими Африками прожужжал! Говорит и говорит! Говорит и говорит! Сил моих больше нет! Уши завяли! В трубочки свернулись!
Вика засмеялась.
– Тебе смешно! – возмутилась бабушка Лида и чуть не вылетела из окна, – а мне что делать? Уши пробками заткнуть?! Ватой заложить? Так и ходить с ватой в ушах, да? А он, главное, говорит: «Ой, что-то я всё о себе да о себе. Давайте, Лида, о вас. Вот вы в Африке были? Нет? А я был! И опять: ля-ля! Ля-ля-ля!» Я уже и засыпала два раза, и со стула падала, а он всё равно болтает и болтает. Вот за чаем пошёл. Сейчас, говорит, горло промочу и хоть поболтаем по-человечески! Ну что мне делать, а?
– Мобильный завести, – тихонько ответила бабушка Женя. – Он будет болтать, а ты – в интернете что-нибудь интересное смотреть.
Вика перестала хохотать. И уставилась на бабушку Женю.
– Бабуль, – сказала она испуганно, – а думаешь, Володька… он…
Вика задумалась.
– Чего делать-то? – спросила бабушка Лида. – Где от него спрятаться? Он же меня везде найдёт!
И вдруг из соседнего окна высунулась ещё одна голова. Старушка в платочке. Бабушка Женя узнала её – это была та самая старушка, которая в столовой стерегла Семёна Павловича, «болячкового чемпиона».
– Лид, – сказала она, – ну ты сегодня пела, а? Это ж ужас какой-то, а не пение! Давай я тебя петь научу? Я всё же столько лет в консерватории преподавала.
– Давай, Ируся, научи! – обрадовалась бабушка Лида. – Вот здорово-то! Вот счастье! Я у тебя в комнате спрячусь! А ему скажу, что у нас урок пения. Уф!
Бабушка Лида послала бабушке Жене и Вике воздушный поцелуй. И её голова исчезла.
А Вика всё растерянно смотрела на бабушку Женю.
– Думаешь, я болтаю много? – спросила она наконец.
Бабушка Женя улыбнулась. Сделала шаг к Вике. Обняла её. И вдруг снова почувствовала себя сильной. Она приподняла Вику, как в детстве, за подмышки. И закружила. Быстро-быстро.
Вика завизжала и засмеялась.
А бабушка Женя подумала, что те три пенька – это для неё, папы Серёжи и мамы Тани. А детей можно и на руки взять. Они не тяжёлые, дети-то!
История семнадцатая – про папу Серёжу и дракончика