Дом пепла
Шрифт:
В доме царило ощущение сырости, духота как будто не проникала внутрь. Словно где-то в глубине встроенных шкафов притаилась болотная вода. Пахло густым деревом, а еще черным чаем, ладаном и бурбоном. И над всем этим витал, вплетаясь, тонкий сладковатый аромат цветущих магнолий. Мэтт с удивлением подумал, что всё это плотно ассоциируется с домом и распадается на отдельных родных.
Запах ладана нес с собой Даниэль, прибавив к нему кофе. Черный чай сопровождал мать, а бурбон – отца, хотя сам он почти не пил. Тонкая вуаль сладкого
На втором этаже царил медицинский запах – из комнаты деда.
Мэтт тихонько постучал, но вошел, не дожидаясь разрешения. К счастью, Бернард не спал: сидел на кровати и читал газету.
Бабка Корделия сумела провести семейную компанию через время сухого закона и Великой депрессии. Бернард не растерял состояние, сохранил его и приумножил. Мэтт помнил деда грозным и суровым, но после смерти бабушки он сильно сдал. Постепенно отошел от дел, а два года назад его разбил удар. После этого он редко выходил из дома и даже из комнаты.
Стены пропитывал запах лекарств и вездесущих магнолий, чьи ветви царапались в окно. Огромная кровать с резными столбиками занимала большую часть пространства, рядом с ней притаилась напольная лампа с тканевым абажуром. В стороне – комод, расписанный гирляндами бутонов, да шкаф.
Бернард Эш смерил внука взглядом из-под кустистых бровей, и его губы не тронула улыбка. Худой, болезненный Бернард всё равно вызывал трепет.
– Ну? Что ты опять натворил?
– Почему натворил? – опешил Мэтт.
– Ты просто так не приходишь. Значит, что-то напортачил или нужен совет.
Мэтт уселся на стул, подумав, что он, наверное, та еще бесчувственная скотина. Он и правда не приходил к деду без повода.
– Что ты знаешь о проклятиях?
– Что это дерьмовая штука, – хмыкнул Бернард. – Энергии забирают много, а толку чуть.
– Не работают?
– Еще как работают. Но это подло, наслать проклятие. Никакого удовольствия. Еще и откат огребешь.
Дед тоже умел разговаривать с лоа напрямую, поэтому именно он в какой-то момент решительно взялся за воспитание Даниэля.
– А мы, Эши, защищены от таких штук?
Мэтт пытался спросить как будто бы невзначай, но Бернард прищурился, подозревая, что вопрос не праздный. Рассказывать подробности Мэтт не хотел, дед бы точно посчитал его параноиком. Но и забыть шепот «он умрет» никак не мог. А Даниэль своим рассказом о Бене как раз напомнил, что существуют еще и проклятия.
Мэтт почти ничего о них не знал, поэтому решил спросить у человека, который осведомлен о тайнах и колдовстве больше, чем кто бы то ни было.
К удивлению Мэтта, Бернард не стал ни хмыкать, ни расспрашивать:
– Никто не защищен от проклятия. Но если эту штуку сделал Даниэль, можешь спать спокойно.
Бернард кивком указал на грудь Мэтта, где выделялся мешочек гри-гри.
– Амулеты Дана мощные, – согласился Мэтт, пряча гри-гри под футболку.
– Потому что делает их очень редко. И не заряжает на всякие глупости вроде удачи. Он преуспел в защите.
Мэтт пробовал мастерить гри-гри в детстве, но чувствовал, что особой силы в них нет. Зато никто лучше его не умел смешивать травы. Он и Ли пытался обучить, у которой обнаружились природные способности к целительству. Оба не соблюдали никакой системности в обучении, и дело продвигалось медленно.
Пусть в амулеты Мэтт не умел, зато травяные чаи отлично отгоняли призраков. Это ему нужнее.
– К тому же ты Эш, – веско сказал Бернард. – У нас сильная семья и предки. Чтобы проклясть кого-то из нас, нужен действительно опытный жрец бокор и мощная жертва. Сила проклятия зависит от того, кто создает его. И от уровня защиты проклинаемого. Чаще это баловство.
Похоже, он решил, что Мэтт спрашивал о себе. Ну, ему-то вряд ли грозит сейчас проклятие.
Бернард ухмыльнулся:
– В молодости мне на порог подкинули деревянный гроб, заполненный кладбищенской землей. Маленький, с ладонь. Проклятие не сработало, я разозлился и приказал лоа выяснить, кто это сделал.
– Они узнали?
– Конечно. Мы потом с этим парнем стали лучшими друзьями. Айзек Ландри.
Мэтт и вправду слышал о нем. Сильный колдун, но умер еще до рождения Мэтта.
– Мы с ним любили ввязываться в неприятности, – продолжал Бернард. – Он потом признался, что проклинал не всерьез.
– А что с ним случилось?
– Погиб, когда мы стали играть с силами, с которыми не могли справиться. Он тоже хорошо умел в защиту, но не себя. Поэтому я выжил в том ритуале, а он так и остался мертвецом на перекрестке. После этого я решил остепениться, к тому же Эйлин повстречал.
Дед замолчал, с неожиданной грустью смотря куда-то в окно, на магнолии. Непривычно было видеть Бернарда таким, но Мэтт не мог избавиться от других мыслей. Для проклятия нужна хорошая жертва… а человеческая подойдет? А то, может, на самом деле это и правда обряд провели с Беном. Пустив его кровь.
– Но можно ведь узнать, есть ли проклятие? – заерзал на стуле Мэтт.
– Это не так легко. Когда проклятие наливает силой, попроще. Так что лучше выждать. Но ты бы и так заметил. Проклятие сложно с чем-то спутать.
– А как оно, ну, как проявляется?
– Человек начинает болеть, плохо себя чувствовать. Мучают бессонница и кошмары. Усталость, головные боли… и неприятности, конечно.
Некстати вспомнилось, что Даниэль плохо спит, и Мэтт почти уверился, что это точно проклятие, когда дед проницательно посмотрел на него и хмыкнул:
– А иногда, Мэттью, нужно идти к врачу, а не списывать всё на магию. Бессонница тоже может быть по другим причинам. Как у твоего брата, например.
– Что?