Дом Поэта (Фрагменты книги)

В издательстве «Арт-Флекс» выходит двухтомник Лидии Чуковской. В этом двухтомнике впервые публикуются три ее ранее неизвестные произведения, сохранившиеся в архиве. Они различаются по жанру, по теме, по времени написания. Наряду с вещами, новыми для читателя, в издание вошли и некоторые ранее опубликованные.

Первый том открывает повесть «Прочерк». Повесть

эта автобиографична и содержит восемнадцать глав, в которых рассказано о юности автора, о ссылке в Саратов, о работе в редакции ленинградского Детиздата, руководимой С.Маршаком. Сквозь всё повествование проходит короткая жизнь главного героя — Матвея Петровича Бронштейна, мужа Лидии Корнеевны, погибшего в пору «ежовщины».

Название обусловлено тем, что в свидетельстве о смерти Матвея Петровича, выданном в 1957 году, спустя девятнадцать лет после его гибели, в графе для указания "причины смерти" и "места смерти" стоял пробел прочерк.

Работа над «Прочерком», начавшаяся в 1980 году, длилась в течение шестнадцати лет — до самой кончины Лидии Корнеевны в феврале 1996-го. И не была завершена.

Хлынувшая в 90-е годы лавина новых фактов, обнародование секретных документов из архивов ЧК-НКВД-КГБ побуждали автора возвращаться вновь и вновь к отработанным главам. В те же годы Лидия Корнеевна получила возможность ознакомиться со следственным делом Матвея Петровича, нашлись его сокамерники, рассказавшие о его последних днях. Однако дополнить «Прочерк» этими новыми фактами Лидия Корнеевна уже не успела. О новых фактах и документах, которые автор намеревался включить в «Прочерк», рассказано в моем послесловии "После конца".

Кроме «Прочерка» в первый том входят стихотворения, посвященные М.П.Бронштейну, и две повести — "Софья Петровна" и "Спуск под воду". Все эти произведения неразрывно связаны друг с другом своей темой, судьбой персонажей, событиями, о которых идет речь. По словам автора, обе повести и "Софья Петровна" и "Спуск под воду" — "прямо или косвенно рождены гибелью М. П. Бронштейна".

Неоценимую помощь при написании «Прочерка» оказывали в разные годы историк Дмитрий Юрасов (помогавший автору в сборе материалов), историк физики Г. Е. Горелик и главный редактор Лениградского мартиролога А. Я. Разумов. Пользуюсь возможностью выразить им свою благодарность.

Второй том этого двухтомника открывается также неопубликованной и незавершенной книгой Лидии Чуковской "Дом Поэта". Эту работу — свои возражения на "Вторую книгу" Н.Мандельштам, вышедшую в Париже в 1972 году, Чуковская начала писать сразу — в 1972-м. Главное, что заставило ее, отложив другие работы, взяться за полемику с Н.Мандельштам, было желание защитить память Анны Ахматовой. В декабре 1970 года, впервые услышав о "Второй книге", Лидия Корнеевна пишет в дневнике: "Ходят тревожнейшие слухи о новом томе мемуаров Надежды Яковлевны. Т. читала сама и отзыв такой: "Первый клеветон в Самиздате". Все это для А(нны) А(ндреевны), для ее памяти, чрезвычайно опасно, потому что Надежда Яковлевна — большой авторитет. Где, как и кто будет ее опровергать? Наверное, там много лжей и неправд и обо всех, и обо мне, но это уж пусть. А вот как с А(нной) А(ндреевной) быть? не знаю. Но ведь это — наша обязанность. Потом некому будет".

Большое место (несколько глав) в "Доме Поэта" и занимает судьба Анны Ахматовой, спор по поводу восприятия ее стихов, посмертная судьба ее рукописей и ее изданий.

Одновременно с работой над "Домом Поэта" Лидия Чуковская готовила к печати свои "Записки об Анне Ахматовой". Препятствием

для завершения "Дома Поэта" стала нарастающая болезнь глаз. Лидия Корнеевна сочла более существенным дописать «Записки». "Дом Поэта" в 1976 году пришлось отложить. В архиве от этой работы осталось пять толстых папок. В одной перепечатанные и исправленные после замечаний первых читателей главы, в других — заготовки, выписки, материалы для продолжения.

Всего в перепечатанном виде сохранилось семь глав книги. Эпилог написан в нескольких неокончательных вариантах. И все же мы решаемся предложить не вполне завершенный "Дом Поэта" вниманию читателя, поскольку свои основные мысли по поводу "Второй книги" Л.Чуковская успела высказать в завершенных главах. Работа "почти закончена", как отмечает автор в своем дневнике в 1983 году. Кроме того, "Дом Поэта" постепенно из полемики с Н.Мандельштам превращается в глубокий и интересный анализ творчества Анны Ахматовой и, в особенности, — "Поэмы без героя".

Для этой журнальной публикации отобраны отрывки из первых шести глав "Дома Поэта" и из «Эпилога». Седьмая глава составляет примерно треть всей книги, посвящена "Поэме без героя" и не представлена в настоящей публикации. Ради удобства читателя рядом со ссылками на страницы "Второй книги" (Париж, 1972), сделанными автором, нами поставлены номера страниц последнего издания "Второй книги" (М.: Согласие, 1999) в квадратных скобках.

Кроме "Дома Поэта" во второй том вошла книга Лидии Чуковской совсем другого жанра — "Мои чужие мысли". Это — выписки из прочитанных книг, которые Лидия Корнеевна делала начиная с середины 40-х годов. Позже она расположила эти выписки по главам. Глав в книге двадцать четыре. Названия глав придуманы ею и отражают направление ее собственных мыслей, ее интересов.

Хотя сборник составлен из "чужих мыслей", Лидия Чуковская недаром называет их «моими». Это был, в сущности, ее кодекс чести. Выраженные тут взгляды и убеждения вполне соответствовали ее собственным.

Во второй том вошли также "Отрывки из дневника" — о Т.Г.Габбе, о К.Симонове, о Б. Пастернаке и об И. Бродском, а также "Открытые письма", уже известные читателям.

Елена Чуковская

Надежда Яковлевна Мандельштам всю свою сознательную жизнь провела на Олимпе, в тесном общении с двумя великими поэтами: слева Осип Мандельштам, справа Анна Ахматова. И мало сказать — в общении. Эти трое представляли собой некое содружество: «мы». "Мы" — это они трое: Осип Мандельштам, Анна Ахматова и жена Мандельштама, Надежда Яковлевна. "Вокруг нас копошились1 писатели", — вот позиция, с которой Надежда Яковлевна взирает на мир (386) [351]. Писатели копошились, по-видимому, даже не вокруг, а где-то глубоко внизу, у подошвы, — с такой высоты, сверху вниз, оглядывает их мемуаристка…

– ----------------------------------

1 Курсив всюду мой. — Л.Ч.

– ----------------------------------

Место свое на Олимпе и право свое говорить от лица О. Мандельштама и Анны Ахматовой «мы» Надежда Яковлевна обосновывает с большой заботливостью.

"Весь наш жизненный путь мы прошли вместе" (257) [236].

"Все-таки нас было трое, и только трое" (260–261) [239].

Я потому и считаю своею обязанностью подвергнуть подробному разбору "Вторую книгу" Н. Мандельштам, что в отличие от первой написана она хоть и неявно, а все-таки будто бы от лица троих. Имя автора "Надежда Мандельштам" одиноко стоит на обложке, но в книге оно начинает пухнуть, расти, звучать как посмертный псевдоним некоего "тройственного союза".