Дом психопата
Шрифт:
— Мне следовало предупредить вас, — заговорил Гиббз, — что старик несколько чувствителен. Надеюсь, вы простите меня.
Эми мысленно поздравила себя с тем, что на этот раз удержалась от слова «нет».
— Это я должна просить у вас прощения, поскольку заставляю вас таскаться со мной туда-сюда, — сказала она.
— Никаких проблем, — улыбнулся Гиббз. — Дали мне хоть какое-то занятие. Днем я часто мучаюсь бессонницей.
— Может, вам стоит обратиться к врачу?
— Насчет бессонницы?
— Нет, насчет чувства юмора.
—
— Магазин Лумиса.
— Такого магазина нет. После того как Сэм умер, дело перешло к Бобу Питерсону, и знаете, что он сделал? — Гиббз указал на витрину справа от них.
Даже человек, не обращающий внимания на вывески, непременно увидел бы фамилию, которая занимала все пространство над витриной магазина скобяных изделий. Дело и правда перешло к Бобу Питерсону.
А жаль, подумала Эми, когда они вошли в магазин и Гиббз представил ее хозяину. Питерсон оказался невысоким человеком средних лет, потерпевшим поражение в борьбе с брюшком. Волосы у него были цвета перца с солью, глаза и лицо серые. Едва Гиббз представил ему Эми, приветственная улыбка исчезла с его лица, сменившись каменным взглядом.
— Вы та самая журналистка, которая остановилась в гостинице? — спросил он.
Эми кивнула.
— В таком случае вы, полагаю, знаете также, зачем я здесь.
— Еще как. — Его взгляд каменел все больше. — Не откладывая в долгий ящик, скажу сразу — что касается меня, то мне сообщить вам нечего.
Хэнк Гиббз нахмурился.
— Послушай, Боб…
Питерсон пропустил его реплику мимо ушей, не сводя глаз с Эми.
— Поймите меня правильно, лично против вас я ничего не имею. Просто я уже давно решил, что никогда не буду говорить об этом деле, и до сих пор держу слово.
Эми подождала, пока он закончит, тем временем обдумывая ответ, который так и не прозвучал. В разговор вмешался телефонный звонок, прозвучавший в комнате за прилавком в дальнем конце магазина.
— Извините. Я должен ответить.
Но вид у Питерсона был не извиняющийся; скорее он испытал огромное облегчение, которое растопило его каменный взгляд. Он повернулся и направился к телефону.
Эми тоже двинулась с места, но в противоположную сторону. Хэнк Гиббз поспешил следом и, когда она оказалась у выхода, открыл ей дверь.
Когда они вышли на улицу, солнце стояло в зените.
— Это моя ошибка, — пробормотал он. — Мне нужно было вас предупредить. Он зациклился на том, что произошло здесь с Сэмом и Лайлой. С теми репортерами он тоже не стал разговаривать, но я все же надеялся, что, возможно, он немного расслабится, увидев вас.
Он улыбнулся, рассчитывая, что это прозвучит как комплимент, но выражение лица Эми не изменилось. Проигнорировав его слова, она сказала:
— Мне очень не хочется говорить такое, но большинство людей здесь не способны изменить себя, чтобы выглядеть чуточку дружелюбнее.
— Вы еще не все видели. — Гиббз пожал плечами. — Как
Впереди показались здание суда и флигель. Когда они проходили мимо военного мемориала, Хэнк Гиббз снова заговорил:
— На сей раз предупрежу вас заранее.
— Насчет шерифа Энгстрома?
— И насчет него тоже, — усмехнулся Гиббз. — Но я имел в виду его секретаршу — Айрин Гровсмит.
— Она тоже ненавидит репортеров?
Гиббз покачал головой.
— Айрин никого не выделяет особо. Она ненавидит всех.
— У нее есть на то какие-то причины?
— Наверное, возраст. Энгстрому уже давно следовало бы от нее избавиться. Айрин должна быть благодарна ему за то, что он продолжает ее держать, но ему от нее достается. Она живет тем, что кусает руку, которая ее кормит.
Эми неодобрительно посмотрела на него, но это было ничто в сравнении с тем взглядом, которым встретила ее Айрин Гровсмит, когда они вошли во флигель и переступили порог приемной шерифа.
— Доброе утро, — сказал Гиббз. — Шериф Энгстром на месте?
— Его нет.
Гиббз кивнул.
— Должно быть, он в больнице по поводу вчерашнего происшествия?
— Вам-то что за дело до того, где он.
Маленькую пожилую женщину с неприятным голосом и соответствующим выражением лица невозможно было спутать с Бабушкой Мозес. [25] Хотя ответила она Гиббзу, взгляд ее был адресован Эми.
25
Бабушка Мозес(наст. имя Энн Мэри Мозес, урожденная Робертсон, 1860–1961) — американская художница-любитель, одна из главных представительниц американского живописного примитивизма.
— Могу вам вот что сказать, — проговорила Айрин Гровсмит. — Даже если бы шериф был здесь, ему нечего было бы сообщить этой молодой леди. Придет время, и он выступит с официальным заявлением.
— Да бросьте вы, Айрин, — сказал Гиббз. — Мисс Хайнс здесь не затем, чтобы разговаривать о том, что произошло в больнице, и вы это знаете.
— Я знаю, что говорю. — Теперь неприятный голос был обращен непосредственно к Эми. — И советую вам прислушаться к моим словам, мисс Хайнс. Лучше уезжайте. Никто здесь не хочет с вами разговаривать…
Зазвонил телефон, стоявший на столе. Кажется, такое только что было, подумала Эми, вспомнив, чем закончился разговор в магазине скобяных изделий.
Но здесь все только начиналось. Айрин Гровсмит сняла трубку, но не произнесла ни слова. Тот, кто позвонил, сам начал говорить, и ей оставалось лишь время от времени кивать. Вскоре в глазах ее появился блеск, а лицо словно окаменело.
— Да, сэр, — произнесла она. — Прямо сейчас.
Положив трубку, она повернулась и посмотрела на них с торжествующим видом.