Дом раненых сердец
Шрифт:
– Вольдемар? – изумленно спросила Екатерина. – Но зачем? С какой целью?
– Екатерина Дмитриевна! Мы так и будем переговариваться через дверь? – не скрывая раздражения, спросила я. – Если у вас есть сомнения, то позвоните своему деверю. Владимиру, – я подчеркнула имя, – Александровичу.
Раздался звук открываемых замков, и на пороге показалась элегантная женщина лет тридцати восьми в халате изумрудного цвета, расшитом золотыми драконами. Я сразу обратила внимание на то, как они похожи с дочерью. Те же черты лица, та же фигура, только у матери Елизаветы Донниковой
– Значит, вы – Екатерина Дмитриевна Романенкова, – еще раз утвердительно повторила я и тут же начала объяснять: – Владимир Александрович нанял меня для того, чтобы я отыскала его племянницу Елизавету.
– А зачем? – Екатерина недоуменно посмотрела на меня. – Зачем ему понадобилось разыскивать Бэтти?
Господи, что за манера у этой дамочки переиначивать имена!
– Затем, что ваша дочь, Екатерина Дмитриевна, пропала, – объявила я.
– Пропала?! Как это? Что вы такое говорите? – воскликнула Екатерина.
– Екатерина Дмитриевна, мы можем с вами поговорить? – твердым тоном спросила я, потому что мне уже надоело подпирать стенку тамбура.
– Ох, конечно, простите, проходите, пожалуйста, – забормотала Екатерина и посторонилась, давая мне пройти. – Видите ли, я только сегодня вернулась с курорта и еще не полностью акклиматизировалась, часовые пояса, знаете ли, – продолжала женщина.
Миновав узкий, но довольно длинный коридор, я оказалась в большой и светлой комнате, выполнявшей, по-видимому, роль гостиной. Мягкая стильная мебель, дизайнерские обои, подобранные в тон шторы, пушистый ковер на полу.
Екатерина села на кожаный диван шоколадного цвета, я расположилась в кресле напротив.
– Татьяна Александровна, вы сказали, что Вольдемар нанял вас для того, чтобы найти Бэтти, – начала Екатерина. – Но разве моя дочь пропала? Не понимаю…
– Екатерина Дмитриевна, как давно вы были на связи с Елизаветой? – спросила я.
– Как я уже сказала вам, я совсем недавно вернулась из поездки, – ответила Екатерина и, взяв с винтажного комода брендовую сумку, вынула из нее смартфон.
Мать Елизаветы набрала номер.
– Не отвечает, – растерянно произнесла женщина. – Странно.
– Странно что? Обычно ваша дочь находится на связи? – поинтересовалась я.
– Обычно да, – подтвердила Екатерина. – Но возможно, Бэтти сейчас неудобно говорить. Этим все и объясняется.
– Увы, Екатерина Дмитриевна, если бы это было так, – я покачала головой. – Владимир Александрович уже два дня не может связаться с Елизаветой. Ее телефон находится вне доступа. Именно поэтому он и нанял меня для того, чтобы я разыскала Елизавету. Он считает, что с Елизаветой что-то случилось. Скажите, Елизавета живет здесь, с вами?
– Да, разумеется, она живет здесь. А где же еще? – Екатерина пожала покатыми плечами. – Но… Бэтти ведь уже совершеннолетняя, взрослая. Ей уже двадцать лет. В ее возрасте я уже два года как была матерью, так что… Нет, рановато, конечно, но… так уж получилось. Однако, Татьяна Александровна, Бэтти уже взрослая. Я уверена, что с ней не случилось ничего страшного. Возможно, Бэтти… ну, где-то задержалась. У своего молодого человека, – высказала предположение Екатерина.
– Вы можете назвать мне его координаты, Екатерина Дмитриевна? – тут же задала я вопрос.
– Да нет… – Екатерина покачала головой, – Бэтти не имеет обыкновения посвящать в свою личную жизнь кого бы то ни было.
– И даже вас? – удивилась я. – Ведь вы ее мать!
– Ну… У нас с Бэтти как-то не сложились доверительные отношения, – несколько смущенно проговорила женщина. – И потом, Бэтти ведь уже не ребенок, она совершеннолетняя. Конечно, как мать я провела с ней беседу на тему взрослых отношений.
– Ну ладно. Помимо молодого человека, у кого еще может находиться Елизавета? Может быть, у кого-то из своих знакомых? Или подруг? – Я начала высказывать предположения. – Вы можете назвать их мне?
– Нет, не могу. – Екатерина покачала головой. – Я не знаю их. Были у нее две школьные подруги, но с тех пор, как Бэтти поступила в вуз, они практически прекратили общаться. А насчет институтских подруг ничего не могу сказать.
– Екатерина Дмитриевна, позвольте, я осмотрю комнату Елизаветы, – попросила я. – Возможно, мне удастся найти координаты ее знакомых.
– Да, конечно. Проходите, Татьяна Александровна.
Комната Елизаветы Донниковой тоже была просторной и светлой, почти такая же, как и гостиная. Но в отличие от голых стен гостиной здесь стены были увешены постерами с изображениями музыкальных групп. Посередине комнаты стояла низкая софа, застеленная шелковым покрывалом. Рядом находилось бархатное кресло бежевого цвета, чуть поодаль – комод. У одной из стен расположился туалетный столик с большим зеркалом, сплошь уставленный косметикой. Около окна стояла подставка под диски и компьютерный стол, но компьютера на нем не было.
– А где компьютер? – спросила я Екатерину, которая вошла следом за мной.
– Кажется, Бэтти отдала его в мастерскую, – неуверенно ответила Екатерина.
Мои надежды найти адреса или хотя бы телефоны подруг Елизаветы лопнули как мыльный пузырь. Я вспомнила, что Владимир Донников сказал, что на концерте, на котором была Елизавета, молодежь явно была под кайфом.
– Екатерина Дмитриевна, скажите, а ваша дочь употребляет наркотики? – спросила я.
– Моя дочь? Да вы что! – вспыхнула Екатерина и с возмущением посмотрела на меня. – На что вы намекаете?
– Екатерина Дмитриевна, я не говорю намеками, я прямо у вас спросила, употребляет ли ваша дочь наркотические вещества, – довольно резко заметила я.
– Ну… не знаю. Я никогда не видела Бэтти в таком… состоянии, – тихо проговорила Екатерина. – Хотя… ведь молодежь сейчас такая… Может быть, Бэтти и, как это говорится… баловалась ими. Не знаю. Но ведь… они стоят больших денег. Бэтти никогда не просила у меня…
– Екатерина Дмитриевна, на всякий случай проверьте, все ли ценные вещи на месте? Драгоценности, украшения? – внесла я некоторые уточнения.