Дом с привидениями
Шрифт:
Да, но… Кто-то же раскручивал атомную истерию. Кто-то писал газетные статьи, снимал все эти «Письма мертвого человека». А кто-то давал на это добро. То есть, готовил гениальный, безошибочный ход, давший Горбачеву то, что по-умному называется «кредит доверия». А кто-то ведрами лил грязь на Сталина, предавая гласности историю его «преступлений». Дымовую завесу ставил. А кто-то распинался в путевых очерках о преимуществах капитализма.
Слаженно работали. Как одна команда… Только почему «как»? Это и есть одна команда! Кого из «прорабов перестройки», тех, кто гнал все эти волны, ни ткни, простых людей не найдешь. Сплошь внуки репрессированных аппаратчиков, сыновья профессоров марксизма-ленинизма, члены ЦК или, на худой конец, обкома
Нынешние олигархи еще протирали штаны на комсомольских собраниях, когда к делу приступили режиссеры Хапка. Первые законы, предваряющие будущую реформу, появились аж в 1987 —1988 годах: «Закон о кооперации» и «Законодательство о коммерческих банках». И тут же, как грибы после дождя, выросли первые кооперативы и банки. Из недр ВЛКСМ появились так называемые ЦНТТМ — центры научно-технического творчества молодежи. Именно они позволили зародиться и окрепнуть комсомольско-номенклатурному бизнесу — и это уже были не дети, а внуки хрущевских аппаратчиков.
Одним из тех комсомольских функционеров, удачно вытянувших свои первые деньги из государственного бюджета, был Михаил Ходорковский.
Олигархи лишь подбирались к своим первым тысячам, когда Артем Тарасов, мгновенно сориентировавшийся и понявший все прелести посредничества, на весь СССР объявил, что зарабатывает 3 миллиона рублей в месяц (для справки: уровень зарплаты тогда был 100-200 рублей в месяц. Не тысяч, а именно рублей). И показал с телеэкранов свой партбилет, где в графе «партвзносы» значилось: 90 тысяч рублей. Страна, в которой даже слово «бизнес» было ругательным, выпала от такой наглости в осадок. А хозяин партбилета, чтобы не сесть за решетку, вскоре бежал в Лондон, о котором Абрамович с Березовским тогда знали лишь по школьным учебникам. Теперь он утверждает, что оказался поперек горла власти, которая упорно цеплялась за старое. Может быть, и так…
А может статься, и иначе. Просто этот праздник затевался не для таких, как он.
Кооператив Тарасова, как и большинство аналогичных контор, был посредническим. Гнали за границу все, что плохо лежит в России (а что в ней лежит хорошо?), оттуда везли компьютеры и прочий дефицит. Однако, к чести россиян, следует непременно добавить, что имелось и некоторое меньшинство, которое не на митингах горлопанствовало и не мутными гешефтами занималось. К началу 90-х годов частный бизнес был не только торгово-перекупочным, но и производящим: частные автосервисы и издательства, швейные мастерские и кафе, рыбокоптильные цеха, строительные фирмы и многое, многое другое. Начинал формироваться тот самый «средний класс», который образует становой хребет любого развитого государства. Начинала формироваться психология целого общественного слоя, который, в общем-то, намеревался зарабатывать деньги честным образом, своими трудами. Но праздник жизни затевался и не для них тоже.
2. Наследники пиратов
Исторической точности ради следует непременно упомянуть, что первые приватизаторы завелись вовсе не в России, а во флибустьерском Карибском море в XVI — XVIII веках. И представляли собой разновидность пиратов. Пиратов не следует стричь под одну гребенку! Помянутые флибустьеры (хорошо знакомые нам по «Острову сокровищ» и похождениям капитана Блада) грабили исключительно в собственных интересах всех, кто подвернется, независимо
Но была и другая категория, более респектабельная: каперы. Кои отправлялись на морской разбой не самовольно, а предварительно выпросив у английского или французского короля (или правителя Голландии) официальное разрешение захватывать и грабить в Новом Свете исключительно испанские суда. Эту пиратскую аристократию так и называли — «приватиры». Выдаваемые им документы иногда назывались «каперский патент», а иногда — «приватизационное свидетельство». Где черным по белому было прописано право «приватизировать все, что доступно в Новом Свете». Взяв на абордаж испанское судно, предводитель извлекал из кармана бумагу с печатью и в изысканных выражениях объяснял, что он не беспределыцик какой-то — он на законном, изволите ли видеть, основании приватизирует данный корабль вместе с содержимым трюмов. Вот документ, вот печать, извольте ознакомиться. Вряд ли испанскому капитану было легче оттого, что его не ограбили, а «приватизировали».
Я ничего не выдумал. Все это было…
Наши «приватизаторы», должно быть, истории пиратства не знали, иначе, может статься, выдумали бы другой термин. Они еще много чего не знали, наши приватизаторы, так что не стоит их в такой мелочи упрекать. Подумаешь, пираты… они и истории мировой экономики не знали, эти «экономисты». Впрочем, как и истории вообще…
Перед началом битвы, как и положено, последовала артподготовка. Со страниц вознесенных волной перестройки на самую вершину популярности газет, с экранов телевизоров пели гимны «священной частной собственности». Боже упаси, никто и не заикался о том, что национальное богатство провалится в бездонные карманы кучки олигархов! Звучали совсем другие песни…
Вот что писал в газете «Московские новости» от 8.10.1989 один известный деятель: «Идея, что сегодня можно выбросить из памяти 70 лет истории, попробовать переиграть сыгранную партию, обеспечить общественное согласие, передав средства производства в руки нуворишей теневой экономики, наиболее разворотливых начальников и международных корпораций, лишь демонстрирует силу утопических традиций в нашей стране».
Золотые слова! Того, кто это писал, звали Егор Тимурович Гайдар. Всего два года спустя он начал энергичнейшим образом претворять в жизнь ту самую зловещую утопию, которую совсем недавно отрицал.
Ну, что поделать. Не впервые в человеческой истории. Американцы в подобных случаях поминают «казус Мак-Рейнольдса». Означенный Мак-Рейнольдс, будучи в 1913г. министром юстиции, подготовил очень дельный законопроект: поскольку Верховный суд США переполнен людьми, мягко говоря, преклонных годов, следует ввести простое правило: если судья, просидевший на своем месте десять лет, достиг семидесяти, государство должно волевым решением убирать его в отставку, назначая более молодого. Вот только законопроект так и не был принят, а потом случилось так, то самого Мак-Рейнольдса назначили членом Верховного суда —он цеплялся за свое место, как мог, хотя старику давным-давно перевалило за семьдесят…
..В действительности приватизация шла уже вовсю. На базе существующих предприятий создавались АОЗТ — Акционерные общества закрытого типа, все акции которого распределялись исключительно внутри общества и не могли передаваться на сторону. Рядом с государственными предприятиями создавались частные, во главе которых обычно стоял директор или кто-нибудь из его замов, и сие малое ЧП получало право продавать продукцию большого, играя на разнице цен. Все это являлось подготовкой к осуществлению так называемой номенклатурной приватизации —передаче «заводов, газет, пароходов» в руки тех, кто все это и затевал, то есть партийной номенклатуры. Но рядом горели и другие жадные глаза, и другие загребущие руки шевелили пальчиками —тех, кому при подобном раскладе доставалось либо слишком мало, либо вообще шиш с маслом.