Дом с привидениями

Бушков Александр Александрович

Можем ведь, когда захотим, а?!

Теперь — о Москве. Юрий Лужков с самого начала жестко критиковал «молодых реформаторов»: «Вот я, Лужков получил свой ваучер. Но сегодня его стоимость — это три килограмма плохой колбасы. Неужели я, гражданин России, в лице всех моих предков, тысячу лет работавших на Россию, где до последних лет всей собственностью владела государственная власть, заслужил всего лишь три килограмма плохой колбасы? Не смешно ли это?! Сплошной обман народа!»

И далее: «Ваучеризация — это самая крупная афера века».

«В России было уничтожено самое начало товарно-денежных отношений, и деньги были исключены из обращения, так как их просто не хватало. В результате мы оказались в пещерном веке, меняя

один товар на другой, мясо на пики и стрелы».

«Приватизация по Чубайсу не только не принесла обещанного процветания, но почти полностью разрушила всю нашу социально-экономическую систему, не создав ей продуктивной замены. Она породила взрывоопасную социальную напряженность, сделала Россию в экономическом отношении третьеразрядной страной, которая для того, чтобы выжить, начинает превращаться в сырьевой придаток развитых стран. Но если ваше богатство нажито не за счет честной работы, а за счет ловкого обмена власти на собственность, все понимают, что вы совершили беззаконие и ваше право на богатство не выше, чем у тех, кто не сумел сделать это».

Чубайс, конечно, перенести такого не мог — и в ответ обвинил Лужкова в «экономической малограмотности». То, как парировал подобные выпады Лужков, заслуживает самого обширного цитирования: «Я считаю, что Чубайс, совершенно не зная экономики, не имея опыта в организации производства, не может не стать монетаристом. Чубайс — радикал, а я — практик. Его мышление полярно, он то открывает крышку гроба, то забивает в нее последние гвозди. Все у него в жизни так: последний удар по кому-то, по чему, то. Я приверженец теории движения по этапам, по шагам, а не революционным скачкам. Это абсолютно разные вещи. У Чубайса большевистский подход: до основания разрушить, а затем… И вот он старается до основания развалить старую систему, чтобы на её обломках построить новое общество — рыночное. А я считаю, преобразование централизованной, монопольной экономики в рыночную надо было бы осуществлять поэтапно, оценивая каждый шаг. Как сегодня это делается в Китае».

Чубайс проявил поистине большевистский подход, публично объявив Лужкова «врагом реформ». В лучших коммунистических традициях: враги народа, враги реформ…

Главное, Лужков все же добился введения в столице «особого порядка приватизации», напрочь исключающего чубайсовскую схему. К превеликому сожалению, по всей стране (не считая Башкирии) эта схема вовсю работала. Лужков говорил на одной пресс-конференций 1994 г.: «Мы получили странную и дикую картину. Сегодня ваучер должен был бы стоить 500 тысяч рублей, а он продается за 20-30 тысяч, демонстрируя полное недоверие населения к этой бумажке, которую скупают для последующего использования или перепродажи предприимчивые люди. Экономическая сущность в данном случае подавлена политическими целями, и мы получили обратный знак тому, который хотели получить. Оглянитесь, остановитесь, подведите итоги промежуточного этапа этог всеобщего обмана граждан великого государства российского, но никто не хочет останавливаться».

Что характерно, при опросе населения Москвы, проведенном в том же году, 78,9% опрошенных назвали ваучерную приватизации аферой и надувательством…

В общем, в Москве предприятия продавались не за гроши «блеф-экономики», а по их реальной стоимости. Городская казна получила дохода примерно на восемьдесят процентов больше, чем в ходе приватизации было выручено во всей (!) остальной России. Промышленность в столице ничуть не захирела. Поначалу, правда контрольный пакет акций знаменитого ЗИЛа купила за 6 млн долларов некая фирма «Микродин», но особого желания развивать производство не проявила, завод мог закрыться, что привело бы к появлению в городе едва ли не ста тысяч безработных.

Московское правительство выкупило у «Микродина» контрольный пакет за те же шесть миллионов — и выделило большой кредит. Лужков

добился размещения на ЗИЛе госзаказа на грузовики для армии и сельского хозяйства. А кроме того, подписал распоряжение, по которому хозяйственным службам Москвы запретил покупать технику иностранного производства, если на ЗИЛе производятся отечественные аналоги. Это и есть общемировой опыт: во всех развитых странах принимаются схожие решения в самых разных областях производства ради поддержки собственного производителя.

Завод понемногу стал выправляться, особенно после того, как полностью заменили весь управленческий состав. Производство машин растет, родились перспективные проекты. Точно так же начали потихоньку выводить из кризиса АЗЛК.

Председатель Москомимущества говорит: «Как только мы выведем ЗИЛ на высокорентабельную работу, мы выставим ЗИЛ на инвестконкурс (возможно с привлечением иностранных инвесторов) и получим деньги для города. Но продадим контрольный пакет акций не за 6 миллионов долларов, как в случае с "Микродином . По нашим оценкам, ЗИЛ стоит 6-7 миллиардов долларов». Московское правительство приобрело также контрольный пакет Центральной топливной компании, ежегодно продающей в Москве и области 10-15 миллионов тонн нефтепродуктов. Развивается текстильная промышленность, все строительное хозяйство Москвы сохранилось и нормально работает. Перспективы развития Москвы связываются, однако, в первую очередь не с производством, а с развитием науки. Ю. Лужков говорил: «Мы больше не хотим быть крупным индустриальным центром. Чтобы построить городскую структуру постиндустриального типа, московские власти собираются сделать стратегическую ставку на науку, придать ей статус важнейшего градообразующего фактора».

Этому вполне верится, поскольку есть реальная основа: важной частью московской муниципальной собственности стали научные центры подмосковного Зеленограда с его учебными и научными институтами электронной техники. Стратегическая задача —сформировать в Зеленограде федеральный центр в области микроэлектроники и обычной электроники, телекоммуникаций и связи, всех информационных технологий.

Что греха таить, частенько приходится слышать расхожее мнение, что в столице «концентрируются все деньги», что Москва живет отдельно от остальной России. Своя сермяжная правда в этом есть. Однако при этом, по-моему, забывают о принципиальнейшей детали: Москва процветает в первую очередь оттого, что во главе города стоит опытный хозяйственник, практик, который добился нешуточных успехов оттого, что сумел, проявив достаточно воли и энергии, сделать свое хозяйство зоной, свободной от Чубайса. То же самое произошло и в Башкирии.

А ведь и у остальных регионов был свой шанс! Будь на месте Лужкова абстрактный теоретик из стана «молодых реформаторов», крепко подозреваю, столица мало походила бы сейчас на «оазис процветания». На месте ЗИЛа шумела бы гигантская барахолка, набитая китайским ширпотребом, а о судьбе Зеленограда остается только гадать. Кто мешал главам сильных регионов проявить столь же воли в отстаивании своего хозяйства от натиска чубайсовской блеф-экономики?

В конце-то концов автор этих строк обитает за четыре тысячи километров от Москвы, так что его трудно заподозрить в ангажированности…

Просто-напросто я несколько лет наблюдал, что в те же годы творилось в Красноярске. Краем рулил не то что «экономист по диплому» — целый доктор экономических наук. Итог, увы, печален: это пухлощекое создание, чьим единственным достоинством было умение красиво говорить обо всем на свете, как раз и привело к тому что крупнейшие, доходнейшие предприятия Красноярского края (процветавшие бы на благо жителей в руках кого-нибудь вроде Лужкова) либо захирели, либо за гроши ушли в сомнительные руки. И сопровождалось это диким разгулом криминала — с заказными убийствами, коррупцией, скандалами и падением уровня жизни.