Дом с птицами

Затонская Мария

И последнее, о чём необходимо сказать.

Поэтический сборник – дело тонкое. Надо уметь его прочесть.

Как обычно бывает? Сядешь в автобус ли, в электричку – и наобум прочитаешь с самого начала, с середины, с конца, ещё полистаешь. Выйдешь на остановке, придёшь на работу, в обеденный перерыв ещё раз откроешь книгу. Это неправильно.

Это даже кощунственно.

Поэтический сборник следует читать разом, залпом, целиком, от корки до корки. И тогда с вами обязательно что-то случится.

Что-то приятное и неожиданное.

Что-то, похожее на чудо.

Олег Демидов

Стихотворения

Однажды

Однажды меня коснулось искусство –бабушка солировала в Доме культуры.Светились-звенели

стеклянные люстры, —ангелочки с гипсовой шевелюройс колонн свисали,бабушка пела «Аве Мария», и это «Аве»стекало водой в голубое моё.Маленькая девочкарасправляла ладони и плавала:«Мама, я здесь!Чуть-чуть ещё и – домой».Она ныряла-выныривала из синевы.Воды всё больше, – насколько хватает глаз.– Плыви, Мария, – бабушка пела, – плыви.И я тогда захлебнулась!И – началась.

«По камушкам пройденного пути…»

По камушкам пройденного путисможет меня найти,я та – что сейчас просыпается в материнской воде,там, в девяносто первом, будто в Нигде.Я ей отсюда машу:– Смотри —вдоль неясной дороги ещё не горят фонари,Бог смотрит в меня и в тебя изнутричерноты.– Из воды? —говорит.– Из воды, – говорю. Тогдаона переворачивается – раз.Она отталкивается – два.Три – по рукам акушерки течёт вода,Онавыходит,чтобыискать меня.

«Что во мне моего и есть ли моё вообще…»

Что во мне моего и есть ли моё вообще. Мамаучила выбирать одежду из натуральных тканей,папа – прощать людейза то, что они болваны.Дедушка твердил про добро и духовную силу,бабушка в ванной мне руки мыла,о том о сём бубнил из комнаты «Электрон».У меня три поросёнка,подвиги Айболита,пропущенные через какое-то личное сито,сменившие очертания и размер —и этотолько моё теперь.

«День, когда я родилась…»

День, когда я родилась.День, когда измеряют мой рост,моё соответствие возрасту –в общем, расту.Как хорошо: ещё вся жизнь впереди,потом – полжизни, потом,говорят, – «пожинай плоды» – сиди,сторожи дом.Потому должны быть указаны вернознак качества, срок годности, и, возможно —дата выпуска, так:второе-седьмой-девяносто первый.

На вырост

Мне дарят книги на вырост (Хэмингуэя, Ошо).Бабушка покупает новые спицы:вяжет братишке свитер на пару размеров больше —ему пригодится,он вытянется, проступят скулы из пухлых щёк.А я уже взрослая, и не знаю, вырасту ли ещё.

«Хрустальные глаза звёзд над синими деревнями…»

Хрустальные глаза звёзд над синими деревнями,троится оконная рама вагона,через моё лицо стелется линия горизонта,снег длится,ночь длится,жизнь длится.Человеческий силуэт, мелькающий в соснах, —размером с отражение моего носа.Белые хлопьялетят сквозь раскладной столик.Ложка звенит в стакане.Люди сопят в вагоне.Гудок рассекает время.Сонная проводница подходит ко мне не спеша:«Всё, – говорит, – выходите,ваша».

«Я тебя люблю, моя маленькая жизнь…»

Я тебя люблю, моя маленькая жизнь.Синева, синева, синева льётся,птичьи гнёзда – хрустящие деревянные солнца,в солнцах птенцы:дзинь-дзинь.На кухне отцовский самогон, философские мятежи —споры о Солженицыне и литературной лжи.Вместо барных полок – книжные стеллажи.Мы держим друг друга за плечи и округляем рты,выдувая маленькие истиныиз пустоты.Люблю дерево. Его шершавость и чешую,вечернюю оранжевость дня, балансирующего на краюгоризонта, и неглубокого озера сонное дно.И всхлип, который издаёт вода, когда ты входишь в неё за мной.И всплеск, когда начинаешь грести.За этот не умолкающий барабан в груди,за любовь ко всемуи к единственному среди.

Сон комнаты (У картины «Спальня в Арле»)

Видишь, она на тебя из холста растёт —спинка кровати, выпучивается, как живот.Маленький подголовник внутри – костьмильнёт к углу голубой стены.Видишь, он к тебе тянется – этот пол,подползает рыхлыми досками, и уже почтивстал под твоим ботинком, говорит, мол,иди.Стул неприметный, скукоженный у окна —на нём сидит сон Ван Гога, пока он самснится комнате – и насовсемъостаётся среди этих неровных стен,в синеве,из истёртых дверей переходящей прямов желтизну звёзд,разлитую в рамах.

«Занавес. Извините, вы просыпали…»

Актрисе Э. Арсеньевой

Занавес. Извините, вы просыпали чётки-строчки.Вам помочь? простите, понимаю, сами, сами.После спектакля на сцене прибираются рабочиеи находят бусины со стихами.В гримёрке вазочка уже почти полная,досыпала горстку бусин. Каждая — эхом в судьбе.Бегу, стучу в двери: – Ещё потеряли! — взволнованно.Открывает: – Не нужно, деточка, у меня много, оставь себе.

Памяти Бурича

Когда любишь, кажется: Боже, как ему повезло,у кого-то (меня, например) трясутся руки, лицо бело.Ведь никто в него так не таращился, что есть сил.У нас с ним особая связь, я ил,прилепившийся к благодатному дну, и рыбаего поэзии ближе ко мне, чем к кому-либо.Но оказывается, его уже разобрали: чешуйки, косточки —и собрали обратно по винтику, тщательно, очень точнов механическую рыбу, железная чешуя тугая.Но я всё равно смотрю, и мне кажется, что она живая.