Дом с волшебными окнами. Повести
Шрифт:
Марина с удивлением взглянула на Алексея Степаныча: «Как же так заниматься?»
— Удивляешься? Вот так и занимался. А через месяц мой учитель увидел, что я осторожно обращаюсь с инструментом, и разрешил мне взять скрипку домой… Если б ты видела, как я бежал с ней по улицам! Прибежал домой и начал играть. Не обедал, не ужинал… Вечером у меня насильно отняли скрипку и велели ложиться спать… Вот как приходилось заниматься! А вы лентяйничаете.
— Алексей Степаныч, ну разве я с такой скрипкой буду лениться? Вот честное
— Верю, — сказал Алексей Степаныч. — Не надо клясться.
— Алексей Степаныч, расскажите ещё, пожалуйста! Как же вы попали в нашу школу?
Алексей Степаныч искоса поглядел на Марину.
— Ну ладно, — сказал он, — до Садовой дойдём вместе… Как я попал в нашу школу? Мой учитель нашёл, что мне нужно серьёзно учиться музыке. Он посоветовал отцу отвести меня в нашу школу, к Елизавете Фёдоровне. Так и сделали. Помню, я очень волновался. Елизавета Фёдоровна прослушала меня и взяла в свой класс.
— А как вы занимались у Елизаветы Фёдоровны? Алексей Степаныч, расскажите! Пожалуйста!
Алексей Степаныч засмеялся:
— Хорошо, расскажу. Ты хочешь знать, как я учился у Елизаветы Фёдоровны? С невыученным заданием никогда не приходил в класс. Но случалось и мне на уроках поплакать…
— Вы плакали?
— Плакал, — серьёзно ответил Алексей Степаныч. — Когда огорчал Елизавету Фёдоровну. Очень стыдно было её огорчать.
Алексей Степаныч замолчал. Он как будто на минуту забыл о Марине.
— Как терпеливо и настойчиво прививала она нам, своим ученикам, любовь к музыке, — продолжал он задумчиво, — учила нас понимать её, разбираться в разных стилях…
— Алексей Степаныч, — сказала Марина, видя, что он не собирается продолжать, — а как Елизавета Фёдоровна называла вас?
— Как называла меня? Алёшей, конечно, — ответил Алексей Степаныч улыбаясь. — Но представь себе, Марина, что она и мне и всем своим другим ученикам довольно долго говорила «вы». Проходило три-четыре года, и после какого-нибудь удачного выступления на концерте Елизавета Фёдоровна говорила: «Ну вот, теперь уж я буду говорить тебе „ты“». Со мной это произошло, когда я, оканчивая школу-семилетку, сыграл «Легенду» Венявского… Ну вот, и дошли до угла, — неожиданно останавливаясь, сказал Алексей Степаныч. — До свиданья, Марина, до следующего урока.
54. МАЛЬЧИКИ
Лёня не видел, как друг его сунул в карман свёрнутую в трубочку тетрадь, не знал он и того, как началось Колино знакомство с Петровыми.
Мальчики встретились в этот же вечер в булочной. Лёня, прижимая подбородком белую буханку, старался развернуть плетёную авоську. Коля, аккуратно уложивший свой хлеб в клеёнчатую чёрную сумку, придержал скользкую, непослушную плетёнку, и буханка, шурша, скользнула на своё место.
— Почему не пришёл? — сердито спросил Лёня, затягивая концы плетёнки.
— Дело у меня было, — неопределённо буркнул Коля.
Лёня искоса поглядел на него. Колька был существом по-своему таинственным. И то, что он мастерил в своём чулане, и его домашняя жизнь — всё это не совсем было известно Лёне и не совсем ему понятно. Коля казался ему старше своих лет, хотя они были ровесниками, и метрики их, из которых одна хранилась в ящике отцовского письменного стола, а другая — в материнском заветном ящике комода, подтверждали всеми своими печатями и голубой гербовой бумагой, что мальчики родились в одном и том же году и даже в одном и том же месяце.
— В кино пойдём? — спросил Лёня, выходя из булочной.
— Поздно уже, ужинать надо. Потом работа одна есть…
— Слушай, Колька, ты прямо как наша Настасья Ивановна.
— А кто это Настасья Ивановна?
— Понятно кто: наша классная руководительница.
Коля усмехнулся:
— Что ж, лестно.
— Ладно врать! Скажи лучше — куда бегал сегодня?
— Я тебе уже сказал: дело было.
— «Дело, дело»! Подумаешь, какой деловой человек. Может, у тебя деловое свидание было? — съехидничал Лёня. — Как у мистера Микобера?
Лёня недавно прочитал «Давида Копперфильда» и давал эту книгу Коле.
И вдруг «деловой человек» багрово вспыхнул и пошёл вперёд, почти побежал, не оглядываясь на Лёню.
— Колька, ты что? Нашёл из-за чего обижаться! — закричал вдогонку Лёня, но ответа не получил и не стал догонять друга. Что они, девчонки, что ли?
Но хотя они и не были девчонками и не любили ссориться из-за пустяков, но дня два они избегали друг друга, и в то же время почему-то непрерывно попадались друг другу на глаза.
Дня через три недоразумение это, вероятно, само собой улетучилось бы, но тут произошло вот что.
55. ПЛЕМЯННИК
Коля вошёл в комнату и остановился у двери. За столом сидел гость — незнакомый ему парень. Он обернулся, когда вошёл Коля, и сделал какой-то неопределённый, как видно приветственный, жест правой рукой, в которой была зажата вилка.
Перед парнем стояла тарелка с винегретом и бутылка водки.
Мать, взволнованная, раскрасневшаяся, сидела по другую сторону стола. Она подпёрла рукой щёку и смотрела на парня как-то странно — не то жалостливо, не то… Но Коля отвёл глаза от матери.
Она угощает парня водкой? Странно. До получки ещё три дня, и денег в доме осталось совсем немного… Может, это с пенсии? Но до сих пор мать не имела такой привычки.
— Будем знакомы? — сказал парень, поглядывая на Колю. — Вашей мамы племянник, Никифор Горюнов.
Какой такой племянник? Какой Никифор? И вдруг Коля вспомнил: маминой умершей сестры сын… Да ведь он, кажется, проворовался, сидел.
— Что же не здороваешься? — тихонько сказала мать.
— Брезгает… — протянул Никифор, разглядывая рюмку.