Дом сестер
Шрифт:
– А что случилось с его женой? – спросила Барбара. – Она выглядит просто ужасно!
Синтия вздохнула.
– Это большая проблема. Вы знаете, в принципе Фернан Ли неплохой парень. Я не знаю, что произошло между ним и Лил, но, очевидно, он периодически теряет самообладание. Частенько она бывает разукрашена еще похуже, чем сейчас.
– И никто ничего не предпринимает? – спросил Ральф недоверчиво. – Ведь его легко можно привлечь за нанесение телесных повреждений!
– Лил приходится с этим мириться. Иначе она еще больше увязнет во всем этом, – объяснила Синтия. – До сих пор она его постоянно покрывала. Лил в высшей степени изобретательна, если речь идет о том, чтобы найти объяснения ее многочисленным травмам.
– Подобное случается часто, – согласилась Барбара. – Такие мужчины, как этот Ли, становятся неуправляемыми, пока их жены боятся свидетельствовать против них.
– Он действительно неплохой человек, – настаивала Синтия. – У него было тяжелое детство. Его отец тоже пил, а мать – французская эмигрантка, отсюда французское имя – с годами все больше впадала в уныние, потому что так и не смогла избавиться от тоски по Родине. Фернан был раздавлен ими обоими.
– Честно говоря, это объяснение насильственного поведения меня уже давно не устраивает, – признался Ральф. – Человек рождается со свободной волей. И не имеет никакого значения, что до этого происходило в его жизни. С определенного момента он несет ответственность за то, как проживет остальную часть жизни.
Синтия кивнула.
– В принципе вы правы, но… Ну, так что, – попыталась она сменить тему, – нашли то, что вам нужно?
– На первое время – да, – ответила Барбара. – Но мы в любом случае придем еще раз завтра, чтобы купить всё на праздники.
Синтия с сомнением посмотрела в окно, где сильный завывающий ветер кружил снежные хлопья.
– Надеюсь, завтра вы еще сможете сюда добраться. Если будет совсем худо, поможет гарнизон Каттерик. Они расчистят основные улицы своими танками, но о второстепенных улицах никто не позаботится, а Уэстхилл расположен на приличном расстоянии в стороне!
– Ну, все не так драматично, – легкомысленно предположила Барбара. – У нас в машине есть цепи против скольжения. Все будет нормально. Будьте так любезны, расскажите, как нам добраться…
Когда по дому разнесся приглушенный звук медного дверного молоточка, Лора вздрогнула, хотя каждую минуту ждала прибытия гостей. Остатки горячего чая в ее чашке выплеснулись ей на руку, и она тихо вскрикнула. Что творится с ее нервами? Они, кажется, совершенно разболтались только из-за того, что ей предстояла поездка, так называемое противостояние миру, который затаился по ту сторону оборонительных стен Уэстхилла. Она отставила чашку, прошла в прихожую, в спешке поправила перед зеркалом волосы, расправила плечи и открыла дверь.
Штормовой ветер чуть не вырвал дверь из ее руки, и вихрь снежных хлопьев ударил ей в лицо. Было уже почти темно, и Лора едва смогла разглядеть лишь силуэты двоих стоявших перед ней людей.
– Добрый день, я – Лора Селли, – сказала она. Ей пришлось говорить громко из-за завывающего ветра. – Проходите!
Барбара поняла, почему Синтия назвала эту Лору «странной». Пожилая дама была несомненно милой, но довольно рассеянной и нервной. Сначала она повела постояльцев в кухню и предложила им чаю, и едва они сели за стол с чашками в руках, как вдруг вспомнила, что прежде всего должна обязательно показать им весь дом, так как в любой момент за ней могут заехать. Они отставили чашки и последовали за Лорой. На первом этаже, кроме просторной кухни, располагались гостиная и столовая. Там Барбара сразу заметила стоящую на камине фотографию.
– Кто это?
– Фрэнсис Грей. Греям когда-то принадлежало здесь все.
– И вы у них всё это купили? – спросил Ральф, размышляя, откуда у этой простой на первый взгляд женщины так много денег.
– Я получила это в наследство, – ответила Луиза с гордостью, – от Фрэнсис. Она была последней из всего семейства. Наследников больше нет.
– Наверное, вам здесь очень одиноко, – предположила Барбара. Она подумала, что жить здесь одной из года в год, в течение многих лет, довольно тягостно.
Лора покачала головой.
– Для меня – нет. Знаете, я живу здесь уже больше пятидесяти лет. – Она, кажется, считала это достаточно убедительным объяснением.
По окрашенной в белый цвет деревянной лестнице они поднялись на второй этаж. Здесь были две большие и три маленькие спальни, а также старомодная ванная комната, в которой ванна стояла на четырех изогнутых ножках.
– Я постелила вам здесь, в одной из больших спален, – сказала Лора. – Подумала, там вам будет наиболее удобно.
Барбара и Ральф переглянулись и одновременно пришли к молчаливому согласию: они ни в коем случае не будут говорить Лоре, что уже несколько лет спят в разных комнатах.
Тем не менее Лора почувствовала мимолетную неловкость обоих, правильно истолковала ее благодаря тонкой интуиции и смущенно добавила:
– Разумеется, любая из трех маленьких спален также в вашем распоряжении. Только моя собственная комната должна…
– Конечно, – быстро сказал Ральф.
Когда они спустились по лестнице, Барбара с любопытством спросила:
– Вы были подругой Фрэнсис Грей?
Ральф едва заметно покачал головой; он знал эту привычку Барбары – совершенно беззастенчиво задавать чужим людям неловкие вопросы – и совершенно этого не понимал. Однако Лора с готовностью ответила:
– Можно и так сказать. Вообще-то я была экономкой. Но попала сюда еще ребенком, и этот дом стал моей родиной. У нас с Фрэнсис больше никого не было.
– И вы жили здесь совершенно одни?
Легкая тень пробежала по лицу Лоры.
– После того как умерла Аделин и уехала Виктория Ли… да.
– Виктория Ли?
– Сестра Фрэнсис.
– Она имеет какое-то отношение к Ли из… э… Дейлвью?
– Барбара… – тихо оборвал ее Ральф.
– Она была замужем за отцом Фернана Ли. Но они развелись.
– Он с ней жестоко обращался?
– Барбара! – воскликнул Ральф, на этот раз более резко. Барбара знала, что он имел в виду: «Ты ведешь себя совершенно бесцеремонно!»
Лора, казалось, была несколько удивлена.
– Нет. Почему?
– Мы встретили Фернана Ли и его жену в Дейл-Ли, – объяснила Барбара, – и миссис Ли имела довольно плачевный вид.