Дом со скрипом
Шрифт:
Дом был неказистым, хотя и довольно просторным, двухэтажным (и даже трёх, если считать тёплую мансарду), но пустовал он давно и потому словно бы нахохлился, надвинул крышу на помутневшие глаза-окна, потемнел деревянными брёвнами стен, допустил в стыки бодро зеленеющий мох. Потому, наверное, местные его и обходили, из-за вида больно непрезентабельного. Но крыша не текла, стены исправно держали тепло, в подвале не завелась сырость, а на престиж Лиссандре было глубоко наплевать, она от равнения на него отказалась примерно в то же время, когда перестала краситься.
Великоват только
Глава 2. В которой появляется Лило
Вообще-то её полное имя было Лилокан и дома его обычно сокращали до Кане, но на плебейское Лило она тоже охотно отзывалась. Так было проще. Жить проще. А «Кане» она теперь только свои работы подписывала, это имя среди любителей попользоваться артефактами уже приобрело некоторую известность и отказываться от него было бы неразумно. До недавнего времени она была одной из старших дочерей одного из самых видных столичных Холмов, но слишком уж небрежно и в открытую начала пользоваться своими природными способностями. И неприятности пришли вслед за известностью. Пришлось на время (а кто знает, может и навсегда) скрыться из вида, перебравшись в тихую провинцию, в один из Холмов, связанный с материнским родственными узами.
Старшая матрона холма, предпочитавшая чтобы её именовали тётушкой Лилеей, приняла её если не с радостью, то по крайней мере без возражений и дополнительных условий, сочтя Лило, с её дарованием, весьма ценным приобретением для своего Холма. Приживаться на новом месте было … трудно, хотя место во внутренней иерархии она изначально заняла вполне приличное и даже удостоилась вялого одобрения Хозяина Дома. Но втиснуться в уже устоявшиеся взаимоотношения, завязать дружеские связи, да и разобраться кто здесь с кем и против кого…
Но были в сравнительно небольшом семействе (всего-то полтора десятка матерей и примерно столько же ещё не рожавших молодух) свои положительные стороны. К примеру, общинная кухня, она же центр общественной жизни дома и место стечения новостей, была только одна и туда не брезговали спускаться даже старшие матроны. Здесь, среди кастрюлек и сковородок, кипели страсти, скворчало негодование, булькало возмущение, подвергались разделке и потрошению чужие поступки. А, впрочем, какие здесь могут быть новости? Всегда одно и то же.
Сегодня, поднимаясь из подвалов, куда спустилась ещё до завтрака, чтобы поскорее справиться со своею частью домашних дел, Лило не ожидала каких-нибудь сверхобычных известий, хотела только поесть в приятной атмосфере разговоров на вечные женские темы. Однако новость была. Да какая! В Дом со Скрипом, который пустовал последние два десятка лет после смерти старой Даны въехала новая хозяйка. Нет, разговоры шли и раньше,
— Не дело это, — бухтела старая Эдна до блеска натирая огромную сковороду. — Молоденькие девушки должны жить в семье.
Большие дома-семьи — это было единая традиция всех трёх миров, хоть и проявлялась она немного по-разному. У байхи были вот такие, как этот дома-гаремы, где сосуществовало вместе множество объединённых родственными связями женщин и один на всех муж. У риманов семьи были маленькие: родительская пара и их несовершеннолетние дети, зато жили они по несколько семей под одной крышей в огромных домах-замках. Йокси числили ближайшими родственниками не только родных, по даже двоюродных, троюродных и прочих дальних, а их дома хоть и построенные на одну семью, постепенно срастались балкончиками, соединялись лестницами, мостиками и переходами, так что не сразу и определишь, где заканчивается один дом-семья и начинается другой.
В общем, селиться поодиночке было не принято ни у кого, исключение составляли изгнанники и немногочисленные оригиналы.
— А может она отторженка? — весело предположила легкомысленная Пило, нарезавшая зелень к салату.
Лило тихонечко, вдоль стенки прокралась к казанку с жидкой кашей на арониковом масле. Пока ей хотелось послушать, а не участвовать в общем разговоре.
— Не похожа, — веско заявила старшая матрона, которая как бы осуществляла общий пригляд, а на самом деле просто вышла почесать языком со всем обществом. — Хотя нахалка она преизрядная.
— И что сделала? — весело чирикнула Нино.
— Попросила попозировать для портрета, — тётушка Лилея пренебрежительно выпятила нижнюю губу.
Дамы, собравшиеся на кухне, выразили согласие с ней неопределёнными возгласами и кивками. Хотя Лило, к примеру, ничего особенно оскорбительного в подобном предложении не усматривала.
— Мило, ты ж вроде заходил помогать, — задорно, с другого конца кухни, крикнула Беля. — Вот и обскажи нам, что у неё и как.
— Да нормальная девчонка, — пробурчал хмурый подросток, по обычаю устроившийся в самом дальнем и тёмном углу и принялся ещё быстрее наворачивать налитое в тарелку варево.
Лило подумала, что фиг они от него ещё что-нибудь добьются, парень был на редкость немногословным. А ещё, что среди йокси как раз может найтись такая оригиналка, которая захочет пожить в совершенном одиночестве, и это здесь, даже не смотря на наличие в Спотто межмировых врат, иностранцы в диковинку, а она, пока жила в столице, успела насмотреться на самые разные типажи.
Между тем дискуссия приобретала всё более острую форму, выдвигались самые разные версии, которые доказывались с пеной у рта, от того, что у этой йокси явно не всё в порядке с психикой, до того, что она сбежала от разбитого сердца. И это притом, что вживую новую соседку видели только тётушка Лилея и Мило.