Дом Солнц
Шрифт:
Тем не менее я счел нужным проверить.
Я спустил «Лентяя» в атмосферу и оказался в пригодном для дыхания воздухе впервые с тех пор, как покинул Невму. Мой корабль прошил клубящиеся тропические облака и полетел над густыми джунглями, которые тянулись на тысячи километров, от одного горизонта до другого. Откуда взялась эта одинокая планетка? Она — единственное напоминание о системе, которая стала сырьем для невесомых Платоновых тел? Или родилась у другой звезды, в противоположном конце этой пустой галактики? Кто выпестовал ее до такого биологического плодородия? Когда оно наступило, миллионы или миллиарды лет назад?
Местонахождение сигнала Горечавки удалось определить с точностью
В ста метрах от поверхности я перевел корабль в режим зависания. Сесть он не мог — был слишком велик и опасно выдавался бы за края. Я не надел скафандр, доверившись утверждениям «Лентяя», что быстро и окончательно местная атмосфера меня не убьет, спустил трап и сошел на поверхность планеты лишь в траурном одеянии. «Лентяй» тут же втянул трап и набрал такую высоту, что превратился в пятно размером с ладонь. В лицо мне ударил теплый, напоенный ароматами ветер. В воздухе носились пыльца и микроорганизмы, на которые тотчас отреагировали древние системы защиты. Я вытер нос рукавом, подошел к краю скалы — теперь от крошащегося выступа меня отделял один шаг — и подумал о долгом падении Минуарции. «Лентяй» отлетел достаточно далеко, чтобы не успеть оперативно отреагировать и прийти на помощь, если я потеряю равновесие. Теплый ветер поменял направление, угрожая смахнуть меня со скалы, а не оттолкнуть от края, и я отступил с трусливой поспешностью.
— Лихнис, присядем на минутку.
Голос напугал по двум причинам: во-первых, я не думал, что меня потревожат; во-вторых, не ждал, что ко мне обратятся на трансе человеческим голосом, который я не узнаю. Ни Гесперу, ни Портулак голос не принадлежал. Я медленно обернулся — говорящий подобрался ко мне сзади. А я-то считал, что нахожусь на плато один. Хорошо еще, что не взял энергетический пистолет, не то наверняка выстрелил бы.
Ко мне шел человек — и в то же время нечеловек. Держался он спокойно и дружелюбно, даже поднял руку в знак приветствия. Он сгущался из воздуха и с каждым шагом становился все материальнее, а когда приблизился, я увидел, что состоит он из тысяч стеклянных шариков такого же размера, какими я играл в бытность Абигейл. Шарики слетались с разных сторон и складывались в мужскую фигуру. Прежде они были в воздухе и могли обнаружиться только по сигналу, который издавали. Ко мне шел агрегат устройств наподобие Фантома Воздуха.
— Кто вы? — спросил я.
— Еще раз предлагаю, давай присядем на минутку. — Стеклянный тип уселся на краю скалы, свесив ноги в пропасть. Теперь он был в нескольких метрах слева от меня и похлопал по камням, приглашая занять место рядом, — стеклянная ладонь зазвенела. — Давай-давай! — проговорил он так же спокойно и приветливо, только в чересчур человеческом, чересчур добродушном голосе таилось нечто, не позволявшее мне ослушаться. — Других-то дел у тебя нет, верно, шаттерлинг?
Стеклянный был прав. Я прилетел сюда за Портулак и за ответами. Если ее нет, придется довольствоваться одними ответами. Я осторожно сел рядом с ним и свесил ноги, отчетливо понимая,
— Позволю себе еще раз спросить: кто вы?
— Ты и сам знаешь. Ты рассчитывал найти нас в этой галактике, но не застал. Здесь один я, последний из Первых Роботов.
— Так вас называла только Портулак.
— Портулак сказала Гесперу, и тот запомнил ее слова, — уточнил стеклянный тип.
— Значит, вы разговаривали с ним?
— Не совсем. Сюда Геспер добрался в очень плохом состоянии. Переход получился тяжелым. Ты же видел корабль.
— Что с Геспером?
— Он упал на поверхность планеты. Сгруппироваться успел, но разум его к моменту моего появления почти погиб. Я забрал остатки его воспоминаний, хотя большую их часть он уничтожил. Это все, что я мог сделать для личности Геспера. — Стеклянный замолчал, словно поминая погибшего собрата. Я ждал продолжения и смотрел на расселину, отделяющую нас от отвесной стены соседнего плато. Джунгли окутал туман, приглушая шум далекого водопада. — Очень жаль, — наконец сказал стеклянный тип. — Нам с ним было бы что обсудить и что вспомнить. Мне всегда нравилась его компания.
— Вы не могли знать Геспера. Он был роботом. Ваш народ истребили за миллион лет до появления людей-машин.
— Ты ошибаешься, шаттерлинг. Хотя твоей вины тут нет — тебе известны далеко не все факты. Геспер был не только роботом, но и Абрахамом Вальмиком, человеком, рожденным на Золотом Часе. Когда появились Первые Роботы, Вальмик стал нам верным другом. Мы звали его Заступником, очень ценили и надеялись, что он поможет наладить доверительные отношения между двумя формами жизни. Увы, не получилось, только Вальмика упрекнуть не в чем — он сделал все, что мог, и мы были ему благодарны.
— Правда, что мы истребили Первых Роботов?
— Вы искали возможность убить нас, держать кинжал у наших сердец. Увы, рука дрогнула, кинжал сделал свое черное дело. Произошло все случайно, однако это не умаляет отвратительности того, что вы вообще подняли его против нас. — Стеклянный тип прижал ладонь к сердцу. — Иным повезло оказаться в безопасном отдалении от центра нашей цивилизации. Они бежали, приспособились, нивелировали угрозу. Я был в числе последних. Мы укрылись на Андромеде и решили, что, если не трогать галактику биологических существ, они оставят нас в покое.
— Мы забыли о преступлении, — проговорил я. — А потом появились люди-машины.
— Да. Бойкий народ. Думаешь, из них выйдет толк? — спросил стеклянный тип, словно его впрямь интересовал мой ответ. — А то у нас и надежды и опасения.
— По-моему, они хотят нас уничтожить.
— Ты ставишь им это в вину? Должен отметить, что вы продемонстрировали явную склонность к истреблению роботов. Люди-машины имеют все основания принять меры предосторожности, согласен?
— Не знаю. Линии совершили злодейское преступление, потом стерли его из истории. Вы считаете, других представителей нашей метацивилизации надо призвать к ответственности за то, о чем они даже не слышали, не говоря об их неучастии?
— Хороший вопрос.
— Мы думали, что Первые Роботы проникнут к нам через червоточину и помогут машинному народу. На это рассчитывали Каскад и Каденция.
— Да, Каскад и Каденция, — с неприязнью повторил стеклянный тип. — О них я знаю из воспоминаний Геспера. Ну так что, шаттерлинг? Узрел полчища Первых Роботов, готовых прорваться сквозь звездамбу и истреблять вас так же, как истребляли вы? Увидел, как жаждем мы мести, самого бессмысленного из биологических побуждений?
— Помимо этой системы, я вообще особо ничего не увидел. Андромеда кажется заброшенной.