Дом Солнца
Шрифт:
– Она ничего, – кивнул Солнцу Кореец.
В другом углу, не реагируя на этническое пение, на лежащем прямо на полу матрасе самозабвенно целовались юноша и девушка, причем стоило большого труда распознать, кто из них – одинаково одетых, одинаково тщедушных и длинноволосых – есть кто.
А посередине мастерской на деревянном возвышении стояли в диковинных позах раздетые по пояс Малой и Скелет. Малой держал в вытянутой над головой руке бильярдный кий, словно намереваясь кого-то пронзить, а Скелет одной
Малой воззвал к хозяину дома:
– Кореец, не будь жмотом, по ванку накинь – два часа уже корячимся!
– А вы передохните, – невозмутимо посоветовал Кореец и жестом отозвал Солнце в сторону.
Малой тем временем принялся с энтузиазмом разминаться. Он сообщил Саше:
– Вот, атлетов фигурируем. Борцов с древнегреческим самодержавием. Скоро Герда придет – сменит нас. Скелет, слезай, кости разомни.
А Скелету хорошо: стой себе, двигаться не надо, копеечка капает – Малой не ругается. Скелет затянулся папироской:
– А мне чего – мне нормально.
Кореец отодвинул занавеску, прикрывающую полку, на которой, контрастируя с многочисленными вождями, стояли небольшие, ломаных форм и причудливых очертаний, скульптуры, взял одну из фигур и, демонстрируя Солнцу, нервно сглотнул:
– Н-ну, как тебе?
Солнце взял фигурку, присмотрелся, широко улыбнулся:
– Клёво!
– Правда?! Тебе действительно нравится? – смущенно обрадовался Кореец.
– Суперская вещь, – подтвердил Солнце. – А ты Эрнсту показывал?
Кореец замялся, кивнул.
– Ну и чего он сказал?
– Ты знаешь, он как-то странно промолчал... – задумчиво сказал Кореец
– Вот видишь! А он очень хороший художник! – обрадовался Солнце.
Саша подошла к Солнцу и Корейцу. Кореец торопливо поставил скульптурку на место, задернул занавеску.
А Малой забрал у Скелета папиросу, затянулся и заявил безапелляционно:
– Короче, Кореец когда бабки заплатит – явсе возьму.
Скелет не особо-то и спорил, только спросил, вежливо изобразив интерес:
– Зачем тебе?
– Здрасьте! – воодушевился Малой. – А прокат «Стратокастера»? Лабухи так не дадут, без аванса.
– На фига этот «Стратокастер»? – хмыкнул Скелет.
– Ни фига себе – «на фига»! А ты думаешь, тебя за мутные глаза твои в рок-группу возьмут?! – возмутился таким непониманием Малой.
– Меня?! В группу?! – изумился Скелет.
– Ну да! У меня же какая идея: я Макару – инструмент, а он тебя басистом! Я ж все рассчитал! Не голова, а Дом Советов! А я вашим импресарио буду! Раскрутимся – нефиг делать! Свой «Стратокастер» купим! Два!
– Ты бредишь, – меланхолично резюмировал Скелет.
– Я твою старость обеспечить хочу! – снисходительно опроверг Малой.
– А я при чем? – растерялся Скелет. – У меня и слуха-то нету.
– Так я ж тебя и не в консерваторию отдаю! – ласково улыбнулся подопечному другу Малой.
Скелет тяжко вздохнул и задумчиво затянулся сигаретой.
Через мастерскую Солнце, Саша и Кореец пошли в кухню.
– Саша, вы мне позировать не хотите? – неожиданно спросил Кореец. – В качестве богини Артемиды? Как девушке, полтора рубля за час, после работы глинтвейн.
Саша вспыхнула, усмотрев в предложении Корейца скрытый неприличный смысл, и заявила решительно:
– Я не позирую!
– А жаль, – огорчился Кореец. – Такой выразительный нос. Знаешь, Галине не сегодня-завтра визу дадут, – сообщил Кореец Солнцу, – так она свою библиотеку по людям раскидывает. Тебе вот Бродского оставляет.
– Всего? – удивился Солнце.
– Филейные части, – улыбнулся Кореец
Саша не поняла, о чем разговор, но, честно сказать, с момента знакомства с Солнцем она многого не понимала и, что было самое странное, ей это даже нравилось.
В кухне нервно-худая красивая Галина внимательно слушала инструктаж дородной блондинки.
– Значит так: только приезжаешь, сразу звонишь по этому телефону, – совала Галине листок блондинка Люка.
– Да я их не знаю. Неудобно беспокоить, – отнекивалась Галина.
– Ты дура – не понимаешь. Людям радостно: они для тебя будут решать проблемы, которые сами уже решили, – убеждала Люка. – Это поднимает их в собственных глазах, а значит – дорогого стоит.
– Тебе виднее, – сдалась Галина.
– Во-от, дальше слушай: пока Гринкарту не получишь, особо не рыпайся...
Блондинка увидела входящих, замолчала, подозрительно смерила Сашу взглядом.
– Свои, Люка, – успокоил Солнце.
– Боже мой, – подскочила к Солнцу Галина, – ну что ж ты к нам не заходишь! И дома тебя не было! Ты же знаешь, как я нервничаю, когда люди пропадают! Мало ли... – она порывисто обняла Солнце и заплакала.
Саша настороженно замерла на пороге. А Солнце ласково обнял плачущую Галину, погладил по спине.
– Ну-ну, все хорошо, – приговаривал он ласково.
Кореец принялся яростно протирать очки полой испачканной в глине рубахи.
– Ой, прости, я вся на нервах. – Галина помахала руками перед лицом, обратила внимание на Сашу. – А ты проходи, девочка, не бойся, это я так... от радости.
Кореец нахмурился и, разряжая обстановку, взял с холодильника кустарным способом переплетенный томик Бродского. Книга была напечатана на папиросной бумаге нечеткими буквами через один интервал. Кореец протянул книгу Солнцу, цитируя по памяти: